Шенбах в своей работе *149 дает краткий свод результатов многолетних занятий заговорами. Он делит все заговоры на 4 главные группы. "Первая группа обнимает рассказы о событии, окончание которых образует заговор или заклинание, которое тогда подейство ало желанным образом... Целебная сила здесь заключается в рассказе и преимущественно в значении личностей, принимающих участие в событии... Поэтому едва ли правильно поступают, когда различают в этих заговорах "вступление" и "формулу" *150. Группа эта содержит некоторое число заговоров языческо-германского происхождения. Но громадное большинство составляют христианские подражания *151. Шенбах отвергает прежнее мнение (которое раньше и сам разделял), будто бы христианские заговоры образовались из зыческих через простую подстановку имен. Он обращает внимание на то, что Христос, апостолы, Мария и т. д. выставляются в заговорах в положениях, вполне им соответствующих, что, при простой замене имен, было бы не возможно *152. "Ко второй группе отно ятся формулы, имеющие вид сравнения: как тогда Мария..., так бы и теперь... Здесь целебная сила отчасти еще лежит в авторитете действующих лиц... но отчасти - уже в самих словах" *153. Эти формулы, по мнению автора, часто являются простым сокращением эпических заговоров первой группы и представляют собою вообще явление более позднее *154. "В третьей группе действует только произнесенное или написанное слово, введение или рамки вообще отсутствуют, обычно присоединяется лишь способ употребления" *155. Часто "целебная или вообще магически действующая сила греческого происхождения; особенно часто принадлежат они восточным (семитическим) языкам. Эти формулы... вообще являются древнейшими, потому что их родословная уходит далеко за пределы греко-римской культуры в (седую) древность Востока" *156. "Четвертую группу составляют формулы, которые примыкают по форме к церковным молитвам, даже иногда просто таковые, переведенные на немецкий язык" *157. Среди них различаются: Beschworungen (exorcismi), Segnungen (benidictiones) und Weihungen (consecrationes). Складывались они на латинском языке; позднее, около XIII века, переводились и на немецкий *158. Особенно автор подчеркивает роль духовенства в создании и распространении заговоров. "Не только ереписка, а и создание и применение формул должны быть отнесены до некоторой степени на счет духовенства" *159. Деятельность духовенства начинается в XIII веке и достигает расцвета в XIV *160. Поэтому Шенбах советует особенную осторожность тем, кто и ет в заговорах остатков языческих верований *161.
Труд, посвященный специально исследованию заговоров, появился в 1903-м году и принадлежит Эберману *162. Автор задался целью привести в систему открытый до сих пор заговорный материал, главным образом немецкий. Это предисловие, необходимое для даль ейшей плодотворной работы. Автор избрал одну только область - заговоры от крови и ран. Научное значение сборника оправдалось уже тем, что он, бесспорно, был одной из причин появления другой крупной монографии (Мансикка), посвященной тому же вопросу. Эберман оглядывается на Атхарваведу и находит такое близкое сходство между ее изречениями и немецкими заговорами, что считает первые прямыми предтечами последних *163. Взгляд этот уже нам известен по работам русских мифологов. Далее автор упоминает о существовании заговоров в классическом мире и у ветхозаветных евреев и утверждает, что формулы первых веков христианства произросли на еврейском и египетском основаниях *164. Историю собственно германских формул он разделяет на три эпохи: германскую-дох истианскую, учено-христианскую, и третью - народную *165. В большинстве дохристианских заклинаний собственно заговору, по его наблюдению, предпосылается эпическое введение, в котором рассказывается подходящее событие из мира богов. Словом, сюда относ тся те самые заговоры, которые считал древнейшими и Вутке, как более подходящие к духу немецкого народа (повествовательные). По поводу разделения в заговорных формулах эпического вступления и собственно заговора, ядра, Эберман вступает в спор с Шенба ом, отвергающим такое деление. Для дохристианской эпохи, соглашается он, это деление не важно; но потом, с течением времени, разделение их все обостряется, ядро делается самостоятельной частью и вступает в соединения с другими эпическими введениями. одобный же взгляд мы находим у Буслаева. Целебная сила зависит от главного содержания формул. Видоизменению их способствовало, с одной стороны, вторжение христианства, с другой рифма. Влияние христианства сказалось в том, что или языческие имена за енялись христианскими, или, более того, к новым личностям подбирались еще и новые ситуации, главным образом из Библии. При этом первый случай мог быть предварительною ступенью для второго *166. Такая христианская переработка относится ко второй эпохе (христианской) заговора. Расцвет ее падает на промежуток со второй половины XI в. до конца XII века. В это время эпическая часть неестественно разрастается, часто в ней соединяются несколько событий, а ядро заговора постепенно все более и более оттесняется и иногда совершенно устраняется. В то же время заговор приближается к молитве и нередко переходит в нее *167. Творцами заговоров во вторую эпоху являются монахи. Заговоры часто создаются на латинском языке и при посредстве монастырей широко рас ространяются у различных народов, подвергаясь переводу на местные языки. Этим объясняется поразительное сходство заговоров у различных народов Европы. В противоположность германским заговорам, эти распространяются при помощи письменности *168. Объеми тые на библейских основаниях покоящиеся заговоры применялись и записывались главным образом учеными людьми (письменное предание доходит до XVIII века). Но в низших слоях народа они, тяжелые и мало народные, плохо прививались. Там жили еще старые языч ские заговоры. Однако, с течением времени, они более или менее сморщивались и теряли смысл. При этом гораздо лучше сохранялось ядро заговора, чем введение, потому что, по мнению автора, оно было существенным, и в нем главным образом сохранялось языче кое *169. С развитием точного медицинского знания, заговоры оттесняются из среды образованных людей в низшие слои народа. При этом громоздкие христианские формулы рассыпаются на более мелкие и искажаются. Таким образом в руках народа в позднейшее вре я скопляется большой и пестрый материал *170. Но если из современной заговорной литературы выделить все, что можно возвести к двум первым эпохам ее развития, то все таки получится остаток. Он проявляется главным образом в стилистических особенностях, как продукт третьей эпохи. Эта эпоха должна быть названа народной (volkstumliche), потому что родившиеся в ней заговоры должно рассматривать, как ветвь народной поэзии: они стоят в тесной связи особенно с песнями, загадками и детскими песенками. "Все этим видам поэзии общи одни и те же способы выражения и между ними существует живой обмен мотивами и шаблонными выражениями. Напротив, для более старых, христианских формул характерно отбрасывание всех излишних побочных деталей. Заговоры обращаются сжатые формулы, даже если они сами при этом искажаются до непонятности. Большею частью заговоры начинаются шаблонным вступлением из двух стихов, за которыми в трех дальнейших стихах следует ядро заговора; оно вместе с тем в последнем стихе содержит рименение к данному случаю болезни, или же прибавляет еще краткое заключение" *171. Благодаря устной передаче формулы эти имеют массу вариантов, в создании которых громадную роль играет рифма. Формула переходит из одного наречия в другое. Нарушенная ри этом рифма требует восстановления. Отсюда изменение всей формулы *172. Вторым фактором, при создании вариантов, является локализация заговоров. Чужие имена в пришедшем со стороны заговоре заменяются более родными *173. Таковы взгляды Эбермана. После русских работ они представляют мало интереса, и я так подробно остановился на них только с тою целью, чтобы представить, в каком положении находится современная разработка заговоров у немцев.