На этом я покончу обзор главнейших видов заговора. Теперь очередь за теми стереотипными приемами и формулами, из каких заговоры создаются. Ни в одном виде народной словесности, не господствует в таких размерах шаблон, как в заговорах. В этом отношении он ближе всего подходит к былинам. Большинство заговоров создано по раз установившейся схеме, определенными приемами. Существует масса заговоров, состоящих из одних таких шаблонных фраз. Однако, прежде чем перейти к их обзору, следует несколько остановиться на отношении заговора к молитве. Выше мы познакомились с мнением Потебни на этот счет. Он утверждал, что "значительная часть заговоров имеет с молитвою лишь то общее, что вытекает из желания, чтобы нечто совершилось" *60. Так ли это в глазах народа, культивирующего заговоры? Как народ их называет? Рядом со словами "заговор", "Besprechung", "zamowienie", "incantation" мы находим - "молитва", "Segen", "modlitewka", "priere", "oraison". Очевидно, в этих названиях выразилось то, что в глазах народа заговор и молитва различаются слабо. "Сию я молитву творить стану" начинается солдатский заговор *61. Смешение заговора и молитвы отразилось в том обстоятельстве, что заговоры читаются и записываются рядом с молитвами. Русские заговоры часто сопровождаются молитвами: "Отче наш", "Богородица" и т. п. То же и на Западе: "Pater Noster", "Ave Maria", "Paterunser" etc.
Смешение заговора и молитвы выразилось не только в одних их названиях, но и в том, что некоторые настоящие церковные молитвы приобрели в глазах народа заговорный характер. Так, например, у Виноградова в сборнике заговоров приведена церковная молитва ангелу хранителю в несколько искаженном виде *62. Романов сообщает в виде заговора искаженный псалом 90-ый *63. В Польше "Отче Наш", прочитанный известное число раз определенным образом, имеет целебную силу. У нас читают "Отче Наш наоборот *64. Здесь уже молитва получает магическую силу оттого, что подвергается известному изменению. Чтобы яснее показать всю близость заговора к молитве, приведу здесь описание чтения заговора над ребенком бойковским знахарем. "Вошли в низкую избушку. Темно. В переднем углу на стене слабо выделяется по темному образу. Со всех четырех сторон окна, как во всех бойковских хатах, нарисованы мелом кресты. Под образом старик посадил бабу с ребенком, сам, сложивши руки, стал поодаль... Тихо, спокойно, но с силой, твердо вычеканивая слова, начал молиться старец:
"Помолюся Господу Богу, всемогущему, пресвятiй пречистiй Дiвi Марii i Трйцi святiй единiй i всiм святим тайнам; - я вам ся молю i вам ся поклоню: будьте менi до помоци, до поратунку iз сего Iвана крещеного iзогнати всякого врага i супостата, всю нечистоту i бiду iзогнати iз сего крещеного, родженого Iвана, iз его частей, iз его члонкiв, i iз усiх чувствiв поганого болища, нечистого, паскунного плачища i всiма силами божыми, i духами святими. I так ми Боже допоможи, во Тройцi, Святiй i пресвята Дiво Марiе, свята Магдалина, свята Варвара i всi Святii"... - Долго призывал он так всяких святых, ангелов и архангелов и всякие небесные силы на помощь себе, говоря: "що вас выкликую, що вас прыкликую, що вас молюю, що вас прошу i вам ся кланяю" - и перешел после этого к молитве элементам: "Помолюся i поклоняюся Небу, Землi, Зьвiздам i Сонцю правенному, Вiтрови святому i всiм святым силам Божым i всiм святым духам небесным; тобi, Отче святый, свемогущий, всевышний, поклоняемся тобi i слугам твоiм святым - будьте менi до помоци i поратунку iз сего крещоного родженого Iвана iзогнати поганого болища (в другой раз), - гiстища, нечистого руматуса, кервище паскунну i всiлякого болища невiдомого i незнаемого - iзогнати его i заклясти его всiма силами божыми i духами святыми"... Искренней, горячей, свободной верой в Бога и его силу, в возможность единения его, старого человека, с Всевышним веяло все время от этой молитвы. Веря в ее чудодейственную силу, старик обратился прямо к Плачу, чтобы его окончательно прогнать и заклясть: "Ты, поганый плачищу, паскунный плачищу! Я до тебе говорю - говорю до тебе всiма силами божыми: вiдки ты прiйшов, iз чогось прiйшов на сего крещеного, родженого Iвана - цы ты iз скалiв прiйшов, ци iз степiв, ци з вертепiв, ци водами, ци дорогами, ци розпутiями, цись прiйшов из громiв, ци з блискавиць, ци з огне, ци з воды, вiдкiсь прийшов - там пiди; ай нiхто тя не видiв колись прийшов, абы тя нiхто не видiв, колись iзiшов. - Iзiди, потим не увiйди, запрiчаю тя, i проклинаю тя всiма силами божыми... Роса сходит со небес благословенна, падает на землю благу благословенну - сонце огрiе, вiтер подуе, вона iзгине вiд сонця i вiд вiтру. Як роса погибае вiд сонця i вiд вiтру, так поганий болищеплачище... вiд божественных молитов, вiд святых слiв, вiд вгонникiв Христових, вiд усiх сил небесных погинеш, почорнiеш, яко уголь розсиплешся на порох, вiд нешного дне аж до вика. Пропавесь, i препадеш, есь проклятий i заклятий, во вiк вiков амiнь" *65.
Эта близость к молитве положила отпечаток и на самый заговор. Громадное количество заговоров, особенно врачебных, начинается молитвенным вступлением. "Помолимся Господу Богу, пресвятой Богородзицы" *66. "Господу Богу помолюся, святой Тройы поклонюся" *67. Очень часто заговор прямо начинается молитвой "Во имя Отца и Сына и Св. Духа" *68. У белорусов эта молитва в начале заговора иногда заменяется одним словом "Вотча" *69. Латышские заговоры обыкновенно начинаются так: "Боже Отец, Боже Сын, Боже Св. Дух", и прочитывается "Отче Наш" *70. В немецких заговорах эта молитва встречается еще чаще. In dem namen des vaters und des hailigen gaist amen *71. Но обычно там она приставляется к концу заговора, а не к началу, как у нас. Обычна она и для других христианских народов. Того же самого характера вступительные молитвы встречаются и в еврейских заговорах. "Au nom du Dieu vivant et durable, Dieu d'Israel"... Далее следует эпическая часть *72. Мусульманских заговор начинается: "Au nom de Dieu le tres-misericordieux, le tres-compatissant" *73. - Таким образом, эта молитва оказывается вросшей в заговор. Но у заговоров есть и своя вступительная формула, к молитве не имеющая никакого отношения, свой зачин. Он непосредственно следует за вступительной молитвой, или заговор прямо с него начинается. Образец зачина: "Господи, Боже, благослови! Стану я, раб божий (и. р.), благословясь, пойду перкрестясь, из избы дверьми, из дверей воротами, в чистое поле за воротами, из чистого поля во темный лес..." *74. Иногда к таком вступлению присоединяется другая формула, говорящая о чудесном одевании знахаря месяцем, звездами, тучами и т. п. Тогда получается что-нибудь в таком роде: "Стану я р. Б. и. благословесь и пойду перекрестесь, пойду по матери по сырой земли, небом покроюсь, зорею подпоящусь, звездами отыцусь"... *75. Подобный зачин чаще всего встречается в заговорах северной, северовосточной России. В западной Европе попадаются только редкие отдаленные параллели. Там заговор начинается с обрыва. Амманн сообщает заговор, начинающийся следующими стихами: Heut steh' ich auf und neig' mich gegen den Tag, In meinen Namen, den ich empfangen hab *76.
В русском зачине иногда говорится о поклонении или хождении на восток, в "подвосточную" сторону. Может быть, что отголоском русского зачина является конец одной редакции зибенбургской формулы, приведенной Эберманом: "da giengen wir under dem himel und giengen auf erden im N. G. *77. К заговору это окончание приклеено чисто механически. Мотив чудесного одевания имеет на Западе также отдаленные и искаженные отголоски: "Der Himmel ist mein Gut, Die Erden sind (?) meine Schuh' " *78.