Рассмотренные заговоры довольно убедительно доказывают, что в них под самыми фантастическими образами часто скрываются предметы самые обыкновенные. И мне кажется, на основании своего предыдущего исследова ия, позволительно высказать предположение, что образы, встречающиеся в заговорах, не просто символы, как думает Мансикка, а имеют (или лучше имели когда-то) какую-то реальную почву, на которой они, если не выросли, то, по крайней мере, укрепились. Стремление объяснить все из христианских источников создает невозможное зияние между народными верованиями и литературой и само по себе в его крайних проявлениях не более законно, чем крайние же точки зрения Куна и Шварца, сводящих все образы к грозе буре и солнцу. Несомненно, народные верования стремились переживать в силу их привычности, и приспособлялись к новому пониманию. С другой стороны, церкви и христианству естественно было стремиться истолковать по своему то, что нельзя было уничтожить *363. И под такими образами, как чудесное дерево или Латырь камень, надо поискать, нет ли, кроме христианских символов, какой реальной основы, основы, которая могла бы притянуть к себе символы и представить почву для их широкого распространения на воде. Латырь камень, так хорошо знакомый народной литературе, занимает и в заговорах первое место. Почему? На какой якорь он здесь так прочно стал? Мы раньше видели, что образы эпической части притягивались определенными предметами, участвовавшими в с ответствующих симпатических обрядах, породивших данные мотивы. Касаясь Латыря камня, прежде всего мы наталкиваемся на то препятствие, что он не связан ни с каким определенным мотивом. Он встречается в самых разнообразных заговорах. Это обстоятельство сбивает с пути на первом же шагу. В каком направлении двигаться? Однако попытаемся все-таки, комбинируя различные разрозненные данные, отыскать то, что задавил собою Латырь камень. Прежде всего припомним, что камень - врачебное средство. Завидное сво ство именно его "каменность", нечувствительность. И это свойство стараются передать больному члену. Так, при зубной боли тремя камешками зачеркивают щеку *364. Видели мы, что прикосновение камня лечит и головную боль (стр. 146). Но этим не ограничива тся сфера его применения. Им останавливают и кровь. Man nimmt einen Stein, wo man ihn findet, merkt sich genau die Stelle, wo er gelegen, und spricht den Vorschriften ber Formel nachkommend: Jetzt mehme ich den Stein Und lege ihn dir auf das Bein Und drcuke ihn auf das Blut, Dass er sofort stehen thut.
Прочитавши формулу три раза, кладут камень на прежнее место и в прежнее положение *365. Формула, очевидно, представляет из себя простое пояснение действия. Но по описанию, данному при этом действию, оно с текстом не совпадает. В тексте говорится о пр кладывании камня к пораженному месту, а на самом деле этого не совершают. Произошло явление, аналогичное с примером Потебни. Там приколень брался в руки, но среди пчельника не втыкался. Здесь камень берется в руки, но к ране не прикладывается. Но он рикладывается в других случаях. Эберман приводит следующий рецепт: берут камень из прохладного места и трут им рану *366. Кровь может от этого сгуститься (как камень). Латыши тоже знают употребление камня при кровотечении *367. И в их заговорах камен упоминается очень часто. "Пристать к серому камню... чтобы кровь не текла" *368. Ассоциация, по какой привлечен камень, ясна: "Пусть затвердеет кровь, как красные камни" *369. Но, когда формула отрывается от обряда, то образ кирпича, камня приобрета т уже некоторую таинственность. Говорится уже о какой-то красной девице и - "там красный кирпеич. Сколько раз схвачу, столько раз Бог поможет..." *370. Это все еще откликается обряд. Но вот он уже окончательно забыт. В заговоре идет речь о 3-х девах, идущих по морю, о камне и медной платине *371. Происхождение последнего образа нам уже знакомо (стр. 222). Говорится о трех красных девах и о трех кирпичах: красном, черном и белом *372. Здесь уже замечается влияние мотива трех роз. Немецкие заговоры даже указывают но то, что человек становился на камень: Ich stelle mich auf einen harten Stein, ich hebe Klag' an meinen Bein..." *373. Делалось ли это на самом деле? Делалось. При болезни ног, больно садится на камень, дует на больную ногу и говорит "S. Peter sass auf einen Stein u. hatt' ein boses Wein... es wird in drei Tagen gut, im N. etc." *374. Итак, значит, больной садился на камень. Существовала, как мы только что видели, и формула, поясняющая действие. Потом действие забылось, оставивш след в эпической части. Приведенный немецкий пример еще сопровождается действием. Но французы, сохранивши мотив заговора, уже забыли соответствующий обряд. - Sainte Apollonie, qui etes assise sur la pierre; sainte Apollonie, que faites-vous la? - Je suis venue ici pour le mal aux dents. Si c'est un ver, il se sortira: si c'est une goutte, elle s'en ira *375. А раз действие забыто, то камень, на который садится святой, может принять и идеальные свойства. >>>Подобные мнения мы уже видели. И вот камень из простого обращается в мраморный "Sainte Appoline etant assise sur la pierre de marbre..." *376. Мотив известен и у англичан. И у них рассказывается, как Петр сидел на камне плача и на вопрос Христа от ечал: у меня болят зубы *377. Этот английский заговор Эберман сближает с древнейшим памятником данного мотива, обрывком латинского заговора (1100 год), начинающегося так: Sanctus Petrus supra marmorean... *378. Эберман рассматривает выше приведенные емецкие заговоры, указывающие на лечение камнем, как распространение более ранней формулы камня, о который свихнула ногу лошадь в зибенбургском заговоре. Мне, напротив, кажется, что эти формулы совершенно независимы от последней или, если между ними сть какая-нибудь связь, то как раз обратная той, что предполагает Эберман. Что касается заговоров от зубной боли, то независимость их от зибенбургского мотива более чем вероятна. Интересно положение, какое, по одному заговору, занимает страдающий зуб ми Петр. Petter was Laying and his head upon a marrable Ston *379. Это говорит о том, что Петр не случайно оказывается на камне; он пришел к камню потому, что у него болят зубы. Выше мы видели, как св. Аполлония отвечала, что она на камне ради зубной боли. Когда-то требовалось положить челюсть на камень. Среди памятников отреченной литературы есть "молитва священномученика Антипы зубная", прежде чтения которой требовалось положить двенадцать поклонов, сказать сорок раз "Господи, помилуй" и "полож ть челюсть на камени" *380. Если можно лечить зубную боль, положивши, как Петр, голову на камень, то, очевидно, можно таким же способом лечить и головную боль. Мы уже видели, что головную боль лечат камнем. Соответственно с этим и в эпических заговор в от головной боли рассказывается о Христе, сидящем не мраморном камне *381. Итак, древнейший памятник связан с лечением зубной боли. Это обстоятельство подтверждает то положение, что под мраморным камнем заговоров, кроется реальный камень, врачебное средство. Заговоры сохранили ясные указания на такую роль камня, упоминающегося в зубных заговорах. Приведенный в морфологии заговор со сквозным эпитетом "каменный" читается над камнем. >>>В заговорах от зубной боли постоянно говорится и месяце в небе, мертвеце в гробе, камне на море, зайце в поле, щуке в воде, дубе в поле или на море. Все эти образы почерпнуты из симпатической практики. Мы уже видели, как пользуются трупом для лече ия зубной боли. Видели, как с тою же целью пользуются деревом (дуб, рябина, бузина). Видели, почему при лечении зубной боли играют роль животные, обладающие крепкими зубами (кошки, крысы, мыши и зайцы и т. п.). Видели, наконец, и пользование камнем. т всех этих предметов хотят получить ярко выраженные в них, желательные для зубов качества... "...Як крепок зяленый дуб у поли, каб так были крепки зубы у роци; як бел белый камень на мори, каб так были белы зубы у роци; як свецел широкий месяц на не и, каб так были светлы зубы у роци..." *382. Несколько неясна причина постоянного обращения к месяцу при заговаривании зубов. Мне кажется, что она кроется, с одной стороны, в представлении месяца камнем, на что намекает следующий заговор: "Месяцю кня ю! вас три в свете: один на небе, другой на земле, а третий в море, камень белый..." *383. А с другой стороны, в ассоциации месяца в народном представлении с покойником. Бледный лик луны напоминает лицо покойника. Теневые фигуры на ней Каин, убиваю ий Авеля. А мы уже видели, что древние считали зубы человека, умершего насильственной смертью, особенно полезными при лечении зубной боли (стр. 137). "Как у мертвых зубы не болят, так бы у меня... зубы не ныли..." *384. По этой ассоциации и обращаютс к месяцу. "Выйду я в широкую улицу, посмотрю и погляжу на млад светел месяц: в том младу месяцу два брата родные, Кавель (sic) да Авель, как у них зубы не болят..." *385. Таким образом, можно допустить, что месяц попал в зубные заговоры, благодаря а социации с покойником и камнем. Могло влиять также и сходство молодого месяца с зубом. О лечении камнем свидетельствует, по моему мнению, и следующий заговор: "Молодик, молодик, де ты быв? У Вадама! Ти были люди у Вадама? - Были! - Що яны ядять? - Камянь! - Ти болять у их зубы? - Не болять! - Нехай у р. б. Гришки не болять" *386. Целебные камни, и не от одной только зубной боли, находятся в изобилии по всей Европе. Близ Пуатье детей, у которых плохо развивается зад, водят к большому камню с дырой по середине, бросают несколько монет в эту дыру, читают молитву и уводят ребенка Это называется ходить a St Fesset St Fesset - камень среди поля с впадиной, в которую сажают слабых детей *387. Совершенно аналогичная картина рисуется, как мы видели, в заговорах: больной, сидящий на камне. Известно множество камней с дырами, сквоз которые протаскивают больных, чтобы получить исцеление. Особенно много их в Ирландии и на острове Кипре (более 50). Культ камней был широко распространен в Европе. Поклонение камням осуждалось в VII в. архиепископом Пентенбернским Теодориком, и, в ч сле других языческих действий, оно было запрещено в X в. королем Эдгаром и в XI в. Канутом. Французы поклонялись камням еще несколько веков после введения у них христианства. Собор в Лентине 743 г. запрещает все суеверные обряды, совершаемые у камней и дубов. Эти камни находились в самых пустынных и уединенных местах, и народ приносил туда свои обеты и дары *388. Бесспорно, что подобные камни нашли отражение в заговорах. "Посреди деревни камень, посреди камня отверстие, вокруг отверстия змея; туд я отсылаю болезнь" *389. Was ist weithin zu sehen? Ein Feld ist weithin zu sehen. Was ist mitten auf dem Feld? Ein Stein ist mitten auf dem Feld. Was ist mitten auf dem Stein? Ein Loch ist mitten auf dem Stein, In den Ubel gezwangt werden *390.