Только так, сказала мне бабушка, можно снять родовое проклятье. Говорила она, правда, путано, – да и немудрено, на смертном-то одре. Помнится, упоминала какую-то подругу еще по гимназии, которой в чем-то отказала. Вот тогда-то и дала я бабушке Агафье слово, что волю ее исполню.
Потом я уж по рассказам отца да каким-то письмам догадалась, что была ссора. Проведали люди, попавшие в беду, о трапезниковской тайне – да и трудно было, живя в одном и том же городе, ничего не знать о родовом нашем везении. Попросили бабушку, тогда еще молодку, помочь, а она отказала – не принято было в роду делиться нажитым, слово заговорное берегли, верили, что нельзя его абы кому доверять, от того оно потускнеть может, как золотая монетка, если ее из рук в руки передавать. Вот деньгами бабушка готова была помочь, да только у той подруги, что помощи просила, беда была такая, что никакими миллионами не поможешь, сердечная беда или, может, порча.
Слушая слабый голос бабушки Агафьи, я так тогда толком ничего у нее и не выведала – лишь дала обещание исполнить ее последнюю волю, поклялась чем только можно, что золотые слова нашего рода, столетиями накопленные, людям раздавать, себе же ничего не брать. От того достатку в семье не убудет, сказала бабушка, а справедливость велит долги платить – непременно помогать людям. Везение же Трапезниковых не оставит.
Всю жизнь я твердо держала слово и только одинединственный раз нарушила свое обещание. На свадьбу старшей дочери не удержалась – заговорила свою кровиночку от сглаза и порчи, по всем правилам, самым действенным заговором. Да и у какой матери сердце бы не дрогнуло на моем-то месте! А только вышло не помоему, а ровно как бабушка Агафья перед смертью предвещала: стоило мне об своих же постараться, как вышла из этого беда.
Жизнь у дочки в том браке не сложилась, много несчастий на ее долю выпало. С мужем неладно жили, запил он; она хворями маялась, двух детей потеряла – первого выкидышем, второго во младенчестве. Третий только выжил да вырос крепкий и здоровый. И овдовела дочка.
С тех пор я бабушкин наказ выполняю, и уж когда дочь второй раз под венец пошла, я только молитвы за нее возносила, а заговорного «золотого слова» не налагала. Ан обошлось, второй брак у нее удачный сложился. Я же тем временем по бабушкиному завету стала наш трапезниковский долг людям отдавать, везением делиться, «золотым словом» чужой беде пособлять. Вот внучка моя, которая к вам написала-то, в возраст взошла, теперь ее учу-заучаю словам заговорным.
И поверите ли, сбылось бабушкино предсказание: чем дольше людям помогаю, тем мне и родне нашей легче живется. Бедности мы не знали, хотя по-прежнему делимся с нуждающимися чем можем. Однако же и богатства миллионного у Трапезниковых боле нет, да по мне, оно и к лучшему. Будто придавили эти горы золота наш род, а теперь из-под него потихоньку выбираемся.
Когда бабушка помирала, я еще молодка была, и вот всю-то свою жизнь при «золотых словах» состояла. Как кого припрет – ко мне шли за советом и помощью. А ведь много было и таких просьб, когда проситель уж даже из дома выйти не может, пластом лежит. Такое приключается не от простой хвори, а от порчи, от сглаза наведенного. Сколько верст я так-то исходила, людям помогая, не сосчитать. Но вот под старость стало мне тяжело, и года уж не те. Да еще вот какая мысль точит – в ближней окрестности помочь могу, а как подумаешь, сколько по другим городам да селам народу мается, ин руки опустишь.
Вижу один способ продолжить дело, бабушкой завещанное. Пустить «золотые слова» в широкий мир, помочь как можно большему количеству людей. Написать книгу. Книг я, правда, отродясь не писала, да и большую часть «золотых слов» на бумагу никогда не заносила, все наизусть помнила, и даже сейчас память меня не подводит. Но сказали мне сведущие люди, что мне и писать-то ничего не надо – надиктовать только, а там уж слова мои напечатают, и каждый, кому требуется помощь, получит по книге.
Какие золотые слова я закладываю в эту книгу
Допрежь как к самим заговорам перейти, перечислю я вам, какие слова золотые даю людям и от чего те слова помогают. Главное дело мое – подарить вам слова защитные, от всяких бед и злосчастий. Первейший мой долг – оберечь вас и вашу удачу. Тем я старую нашу вину, рода Трапезниковых, продолжаю искупать, вину перед остальными людьми. Ведь когда-то не откликнулись мы на просьбу о помощи. О чем тогда просили ее, порчу ли свести, оберег ли дать – теперь за давностью лет и не узнать уже. Но все одно, в память о бабушке и хочу я ее долг исполнить.
Слов от напастей разных у нас скоплено видимо-невидимо. Именно эти слова купцов Трапезниковых в первую голову интересовали. Купец, он ведь на виду, что дерево на юру – всегда в разъездах и хлопотах, всегда на людях. Потому первое, что купцу во все времена было надобно – это от зависти людской загородиться. Все беды от зависти, помните это, тогда и лиходеев да недоброжелателей насквозь будете видеть и за версту чуять. Через зависть, черными ее воротами, порча и сглаз и прочие беды идут, а вернее сказать, ползут на человека, как гады подколодные да болотные, ядовитые да несытые. Вот и дам вам защитные слова от зависти, чтобы убереглись вы, не дожидаясь, пока завистник вам навредит.