— Да так, — я почесал щеку. — Просто хотел напомнить, что тебе бы тоже следовало представиться.
Нож возле моей печени скользнул выше, и уперся в сердце. Мда, а я еще над диабетом смеялся…
— Лучше помолчи, — посоветовал в ухо нежный девичий голос. — Невежливо перебивать старших.
— Короче, — с раздражением сказала рыжеволосая. — Идете со мной, без вариантов.
— А если мы не хотим?
— Чего не хотите?
— Идти с тобой. Откуда мы знаем, вдруг ты нас на органы пустишь.
— А этот не пустит?
— А этого мы еще не спрашивали. Стесняемся.
Рыжеволосая захлопала глазами, не ожидая такой болтовни на казалось бы, простой, но очень серьезной операции. Что поделать, природа наградила меня языком, который живет своей собственной жизнью, и иногда его амбиции и стремление к самореализации просыпаются в самый неподходящий момент. Но если момент был неподходящий для бандитки и ее мальчиков-девочек, то для Координатора он был как раз тот, что нужен.
Не двигаясь с места, Сергей Петрович издал губами тихий, музыкальный свист. Робот-прислужник встрепенулся, сорвал со спины телефонную трубку, и быстро набрал какой-то номер. А потом вдруг выхватил из за… пардон, из задней части туловища короткий обрез, и наставил его в голову сидевшего рядом Боцману. Тот от неожиданности аж глаза выпучил.
— Что, съела? — Координатор победно улыбнулся. — Вызов полиции, патруль будет здесь через тридцать секунд. Если не уберешь пушку от моей головы, мой робот застрелит одного из парней, и я скажу, что он стрелял в тебя, но промазал. И тогда тебе точно не избежать ареста, а потом и трех лет в джунглях на вольных хлебах.
— Скотина! — взревел здоровяк у двери, и поднял ружье.
— Опусти! — скомандовала незнакомка, лихорадочно соображая. И, придя к какому-то решению, отступила назад, спрятав пистолета за пояс. — Валим отсюда.
— Как валим? А добыча? — возмутилась обладательница женского голоса, чей нож сейчас торчал напротив моего сердца.
Я тоскливо посмотрел на стену. Желтая надпись исчезла, ее сменила новая: “Иди с ними”. Да вашу ж мать, кто-нибудь может объяснить, что здесь происходит, в конце-то концов?
— На чем я там остановилась? Ах, да, парни, вас пытаются обмануть. Я вам ничего плохого не сделаю, но эта свинья — быстрый кивок на Сергея Петровича — использует вас, а потом выбросит. Решайте сами, или остаетесь с ним, или идете с нами.
Хороший выбор, ничего не скажешь. Можно помощь зала?
— Вали уже, — прорычал Котопес. — Никуда мы не пойдем, нам и здесь хорошо.
— Точно, — поддержал Боцман. — Тем более, нам уже места обещали, неплохие.
— Десять секунд, — нож возле моего сердца исчез. — Патруль рядом, уходим!
Рыжеволосая перевела взгляд на меня.
— Ты как, Зина? Остаешься?
— Знаешь, мне здесь что-то не очень нравится. В туалет не пускают, прямо свинство какое-то. Так что я, пожалуй, с вами пойду.
Виталя от удивления чуть не свалился с кресла.
— Саня, у тебя вконец мозги поехали?
— А ты спроси у них, где Мазепа, — лица Котопса и Боцмана вытянулись. — И что их Координатор нам за лапшу на уши вешает. Короче, как хочешь, а я пошел.
— Блин… — Виталя затрясся. — Ладно, хрен там, я с тобой.
Не ожидающий такого предательства Котопес снова поднялся с явным намерением вернуть нас на место, но сильный удар ногой в копчик вернул на место его самого. Рыжеволосая махнула рукой, приказывая остальным покинуть дом. Координатор покраснел от злости, и тяжело дышал, от его прежнего делового настроения не осталось и следа.
— Я вас еще найду, — угрюмо пообещал он, то ли нам с Виталей, то ли бандюганам.
За стенами послышался рев полицейской сирены. Робот-прислуга вклинился в толпу, и выкатился из дома, чтобы встретить стражей порядка, и быстро ввести их в курс дела.
— Они отвлекут внимание, а мы уйдем через заднюю дверь, — рыжеволосая кивнула кому-то за моей спиной. — Давай.
И, прежде чем я успел обернуться, мне в шею вонзилась длинная, тонкая иголка, глаза закрылись, а тело поехало куда-то в сторону, подхватываемое нежными, девичьими руками.
Глава четвертая. Лучше бы не знакомились
Сквозь сон я почувствовал, как что-то настойчиво толкает меня в бок, а потом перед глазами распустился прекрасный огненный цветок, самый красивый из всех, что мне довелось видеть. Я протянул было руку, чтобы схватить это чудо природы, но цветок тут увернулся, оказавшись прядью рыжих волос.
— Как себя чувствуешь? — спросила незнакомка.
Не открывая глаз, я промычал что-то, что должно было означать “Хотелось бы лучше”.