Мозг кипел, как кастрюля с кашей, воображение показывало яркие, четкие картинки. Меня всегда доставали бредовые, реалистические сны, где свежие впечатления накладывались на старые воспоминания, и после которых я вставал измученный, будто вообще не спал. Но сейчас, не успел я удивиться, что я снова в школе, а за партой учителя сидит Координатор в рабочей робе, как кто-то потряс меня за плечо.
— Саша! Проснись!
Мимолетно порадовавшись, что наша лентяйка взяла на себя смелость поработать будильником, я приоткрыл глаза, и тут же застонал, обнаружив вокруг непроглядную темень, что означало глубокую ночь, а уж никак не раннее утро.
— Маузер! Вставай, слышишь? — Даша снова потрясла меня.
— Даш, давай ты в следующий раз приставать будешь, нам в пять вставать… — я перевернулся на другой бок, и внезапно за стеной прозвучал крик, а потом утробный, оглушительный рев. От неожиданности я подскочил на месте, упал на Дашу, и вместе мы замерли, перепуганные до полусмерти. Виталя даже не пошевелился — верный старым привычкам, он каждую ночь пихал в уши кусочки ваты, и не слышал вообще ничего.
— Что это? — спросил я шепотом, незаметно ощупывая штаны. К счастью, не сконфузился перед мадам.
— Не знаю, — прошептала рыжая, боясь пошевелиться. — Сплю, слышу какое-то сопение, открываю глаза — а оно как зарычит! У меня чуть волосы на голове дыбом не встали!
— И давно оно рычало?
— Минуту назад.
В этот момент за стеной раздались тяжелые, едва слышные шаги, будто кто-то огромный переставлял свои ножища, но делал это, стараясь никого не потревожить. Что, в виду только что прозвучавшего рева, было лишено всякой логики. Затем раздалось тяжелое сопение, и что-то на несколько секунд заслонило свет луны, заглядывающей сквозь крошечное оконце под крышей сарая. Вдобавок, в трещинах вдруг начали мелькать какие-то огоньки, а издалека явно потянуло чем-то горелым.
— Мне страшно, — прошептала Даша. — А вдруг оно нас сожрет?
— Тебя не сожрет, — успокоил я. — Я первый решил так сделать, пусть не наглеет.
Утомленный нелегким рабочим днем, Виталя продолжал безмятежно дрыхнуть, не подозревая о том, какие страсти разворачиваются вокруг. Оставив рыжую лежать на своем месте, я поднялся, и, стараясь ступать как можно тише, подошел к крошечному оконцу. Сердце стучало в груди с грохотом артиллерийской канонады, и странно, что неизвестное чудовище этого не услышало. Подобравшись в окошку, я взобрался на стол, заваленный всякой всячиной, в основном пустыми мешками, и осторожно высунул голову наружу.
— Твою ж мать…
Амбар Динара пылал, как щеки первоклассника, попавшегося на курении в туалете. Вокруг бегали трое его собак, самого хозяина не было видно. Впрочем, я его не винил, потому что возле пылающего костра стояло не что иное, как настоящий монстр. В холке не меньше десяти метров, гладкое тело, вытянутая голова на короткой шее, огромный хвост, и гигантские когти на каждой из четырех лап. Одна из собак, набравших храбрости, набросилась на неизвестное существо, за что и поплатилась — клацнули зубы, и я только успел увидеть, как крошечное тельце исчезает в клыкастой пасти. От такой картины мне сразу поплохело, настолько, что я отлепился от окна, спрыгнул со стола, и полез прятаться под сено.
— Ты чего? — Даша бесцеремонно раскопала меня обратно. — Что там происходит? Что горит?
— Шашлык кто-то жарит.
— Да?
Вот блин, и зачем я ляпнул? Ни секунды не сомневаясь, рыжая вскочила, и выскочила за дверь. Спустя три секунды раздался ее удивленный крик. Если чудовище ее увидит — точно закусит, что этой твари с огромным желудком какая-то собака. От такой мысли мне поплохело еще больше.
— Виталя! Проснись!
— А? — Худой заворочался. Не желая терять времени зря, я вытащил вату у него из уха, и свистнул. Он сразу подскочил.