«Нам могут возразить, что и среди людей не верующих в загробную жизнь есть очень много истинно благородных, выполняющих свое человеческое назначение ничуть не хуже, если еще не лучше людей верующих в бессмертие; причем эти люди, признающие земную жизнь пределом всего своего существования, не находят в этом никакой причины и основания тяготиться земною жизнью и искать насильственного выхода из нее. Мало того: некоторые проповедуют даже, что только тогда, когда у всех исчезнет вера в бессмертие, только тогда каждый будет правильно пользоваться действительною жизнью, исполнять как следует свои обязанности и наслаждаться истинным блаженством»88.
На это мы должны сказать следующее. Природа человеческая исполнена неуловимых иногда противоречий, и эта противоречивость ее служит иногда во благо человеку, хоть бы применительно к занимающему нас вопросу. Скажите, много ли людей действительно не верующих в свое бессмертие или, по крайней мере, вполне последовательных в своем неверии? Думаем, что очень мало. Иной, по-видимому, действительно не верит в будущую жизнь, — по крайней мере, старается уверить себя в этом. Между тем — на деле, сам того не сознавая, он живет теми духовными истинами, которые всосал с молоком матери, теми верованиями, в которых был воспитан. Но от него ускользает это глубоко коренящееся внутреннее противоречие, раздвоение его существа. Таким образом — невыносимая, убийственная для человека мысль о ничтожестве парализуется у него в своем действии иными, противоположными началами, живее и сильнее говорящими в нем, составляющими истинный источник жизни человеческой. Что же касается того, будто общество людей, решительно отказавшихся от веры в бессмертие, должно бы было представлять собою вполне нормальное человеческое общество, то утверждать это, по меньшей мере, довольно трудно — впредь до осуществления такого несбыточного идеала человеческого существования. Но если позволительно судить по представляемым историею образчикам приближения к такому идеалу, то действительность скорее опровергает, нежели подтверждает такие утопические, бессмысленные теории. К счастью, вера в человека, каков бы он ни был, дает право надеяться, что он никогда не дойдет до совершенного забвения и отрицания Бога и бессмертия души.
Итак, вера в бессмертие души, служа выражением нормального, здорового состояния природы человека, составляет основание нравственно-разумной жизни человеческой, имеющей в ней самое первое и коренное свое предположение. Ею же держится и весь строй общественной жизни человеческой: она связывает между собою людей во имя общих высших интересов их, во имя общего высшего их назначения, не оканчивающегося здешнею земною жизнью. Смертный сын земли должен сделаться вечным гражданином неба. Имея это постоянно в виду, помня это высокое свое предназначение, он сообразно с ним располагает и устрояет первую, предуготовительную ступень своего существования — земную жизнь свою. При забвении же о вечности он ходит во тьме и не знает, куда идет (ср.: Ин. 12, 35), потому что путь его не озаряется светом веры в бессмертие, потому что он стоит на ложном пути, приводящем его к ложному концу.
Существо и происхождение души человеческой
С вопросом о назначении и последней судьбе души находится в неразрывной связи вопрос о ее существе и о ее начале, или происхождении: первый вопрос заключается уже необходимо во втором.
Господствуют два диаметрально противоположных взгляда на существо души человеческой.
По одному взгляду — душа есть самостоятельное и самодеятельное начало жизни, соединенное с телом, начало, которое до тех пор, пока живет в теле, пользуется, правда, для своей деятельности и своего проявления телесными органами, но во время смерти человека отделяется опять от тела и продолжает существовать независимо от него.
Другой взгляд (с которым мы уже познакомились отчасти выше) признает душу не самостоятельным и самодеятельным началом жизни, а только суммою отправлений телесных органов; с уничтожением этих последних в смерти — прекращается, само собою разумеется, и всякая деятельность души: так называемая душа умирает вместе с телом.