Итак, представляя доказательства в пользу истины бессмертия души человеческой, мы имеем в виду раскрыть и оправдать ее разумность, показать, что она не только не противоречит ни одной здравой человеческой истине, напротив того — вполне гармонирует с разумным и возвышенным его завершением.
Непосредственное сознание
Мысль о бессмертии души не дается нам опытом. Ежедневный опыт представляет нам — напротив того — смерть, тление и разрушение. В каждую секунду темная могила поглощает по одному сыну земли; каждая секунда отнимает у кого-либо из нас дорогое существо и уносит его туда,
Откуда никто не приходит108!
И для каждого из нас настанет, в свое время, эта ужасная, ничем непредотвратимая секунда...
Откуда же в нас, в противность столь очевидному и подавляющему опыту, мысль о бессмертии, о вечной жизни? Как нам пришло в голову думать о бессмертии и желать его? Это может быть объяснено только тем, что человек носит идею о своем бессмертии в своем духе: она присуща ему непосредственно. Она служит в нем выражением голоса природы, который никогда не обманывает. «Идея о бессмертии — это сама жизнь, живая жизнь, ее окончательная формула и главный источник истины и правильного сознания для человечества»109. Следовательно, жить для человека — значит сознавать и чувствовать себя бессмертным. С другой стороны, почему человек так отвращается смерти, зная ее полнейшую неизбежность? Если бы смерть была естественным, нормальным явлением, в таком случае она не возбуждала бы в нас такого ужаса и отвращения, мы не считали бы ее таким великим злом, таким страшным бичом, не видели бы в ней самого непримиримого нашего врага. Но дело в том, что смерть есть противоречие нашей бессмертной природе, и сознание этого противоречия служит сильнейшим, невольным свидетельством о нашем бессмертии.
«Есть ли в человеке чувство своего бессмертия? Должно быть. Как существо, предназначенное к бессмертию, человек, по этому самому, не может не иметь предчувствия о том; и, действительно, нет человека, который, в известные минуты жизни, не ощущал в себе того, что превыше смерти. Во всех ли равно это чувство? Нет; в иных очень сильно, в иных так слабо, что почти его нет. От чего зависит эта разность? От природы или от воли самого человека? Чувство бессмертия, как и все прочие чувства в нашей душе, может усиливаться и ослабевать. Когда прилагают старание, то оно усиливается, когда небрегут о том, тем паче, когда действуют противным образом, то оно ослабевает.
От чего же именно усиливается это драгоценное чувство и от чего ослабевает?
В настоящем состоянии человека, в составе его, очевидно, два начала: одно — бессмертное, которое не исчезает в смерти, другое — смертное, которое продолжается только до гроба и там разлагается и исчезает. Каждое из сих начал производит в человеке сродное себе чувство: начало бессмертия производит чувство бессмертия, начало смертное производит чувство смертности. Оба начала эти — бессмертное и смертное — так тесно сочетаны, что составляют теперь одно целое: посему-то и чувство бессмертия с чувством смертности сливается в одно неопределенное чувство. Такая неопределенность чувств недолго может продолжаться: с продолжением времени, когда человек начинает действовать самостоятельно, одно какое-либо чувство берет верх, вместе с тем — другое слабеет и умаляется. Если берет верх чувство бессмертия, то чувство смертности слабеет; если, напротив, усиливается чувство смертности, то чувство бессмертия делается слабее. Зависит же это от того, чем наиболее человек начинает жить и действовать. Если он живет более тем, что есть в нем истинно бессмертного, — духом, совестью, законом, то усиливается чувство бессмертия. А если предается сильно тому, что в нем есть смертного, — плоти и крови, то усиливается чувство смертности. И с чем наиболее он живет, то наиболее и чувствует, тем наиболее и проникается, от того заимствует силу и чувство110.
Если поэтому непосредственное сознание, или чувство бессмертия, иногда затемняется, заглушается и даже вовсе теряется в некоторых людях, то это не служит еще опровержением его необходимости и всеобщности: это уже явление ненормальное, вызываемое такими причинами и обстоятельствами, которые влияют вообще искажающим образом на природу человеческую. «Есть много охотников жить без всяких идей и без всякого высшего смысла жизни, жить просто животною жизнью»111. У таких людей, конечно, нечего искать ясного и отчетливого сознания своего бессмертия: они исказили в себе образ Божий и человеческий, почему и не могут служить нормою для суждения о человеке, когда идет речь о высших вопросах и интересах человеческих.
108
См.: Стихотворение Антона Дельвига «Романс» («Сегодня я с вами пирую, друзья,/ Веселье вам песни заводит,/ А завтра, быть может, там буду и я,/ Откуда никто не приходит!»).