Итак, мы имеем право сказать, что со смертью человека прекращается его жизнь для других; но не имеем никакого основания утверждать, что она перестала существовать и сама по себе и для себя. Такое заключение было бы, по меньшей мере, поспешно. Объясним это примером. Мы слушаем игру отличного скрипача, видим движения его пальцев по струнам и восхищаемся его игрою. Но вот по какому-нибудь несчастному случаю скрипка его разбивается и затем бросается в огонь. Мы уже не видим более движений пальцев скрипача по струнам и не восхищаемся уже его игрою. Для других он перестал быть скрипачом; но имеем ли мы право делать заключение, что музыкальная способность и искусство умерли в нем вместе с уничтожением его скрипки? Кто знает, не найдет ли он когда-нибудь лучшей скрипки и не явится ли тогда и для других еще лучшим скрипачом?
Итак, человек бессмертен по своей природе, или по своему существу. Но где последнее основание и, так сказать, запечатление его бессмертия? По учению Писания, бессмертие принадлежит одному только Богу (ср.: 1 Тим. 6, 16). Да, собственно, и абсолютно бессмертен один Бог — самосущее и самобытное Бытие, единый Сущий. Человек же бессмертен, если можно так выразиться, взаимообразно, во второй степени. Как часть мира, человек проявляет тройственную связь: во-первых, с видимой природой, во-вторых, с прочими людьми — его собратьями, и, в-третьих, с Богом — Виновником всякого бытия, с Богом, Который Конец с началом сопрягает И смертию живот дарит114.
В этой последней, важнейшей и таинственнейшей связи коренится основа бессмертия человека: Бог есть субстанция души человеческой. Говоря так, мы не отнимаем у души человеческой ее самостоятельного бытия, не впадаем в пантеизм: Бог не есть для нас спинозистическая субстанция, которая одна только есть все. Мы хотим только сказать, что Бог проявляет Себя как благий и премудрый Виновник в самостоятельно-личных существах, отличив их печатью Своего вечного существа, заронив в них искру Своей Божественной жизни, которая (искра) не может уже погаснуть, но должна разгореться в живую полноту разумно сознательной бессмертной жизни. Он сообщил человеку дыхание жизни (Быт. 2, 7); Им мы живем, и движемся, и существуем (Деян. 17, 28), имея великую заповедь и питая возвышенную надежду сделаться подобными Ему (ср.: Мф. 5, 48; 1 Ин. 3, 2) — в меру нашего конечного существа.
Некоторые из отцов Церкви признают также душу человеческую бессмертною не по естеству, а по благодати Божией.
Святой Кирилл Иерусалимский говорит: «Знай, что ты имеешь душу свободную, творение Божие прекрасное, сотворенное по образу Создателя, бессмертное по благодати Бога, Который делает оное бессмертным, творение живое, разумное, нетленное по благодати Того, Который даровал сие» (Огласительное поучение, 4, 69).
Святой Ириней Лионский, говоря о бессмертии души нашей, замечает, что «это Богом сотворенное существо, хотя и получает начало своего происхождения... но продолжает существовать и продолжается в долготу веков, по воле Творца Бога, так что и происхождение в начале, и бытие после того есть для него дар» (Против ересей, 2, 34).
Так же учат святые Иустин Мученик (Разговор с Трифоном, VI), Татиан (Против Греков, 8), Арновий (Против язычников, 2, 14, 18, 32, 35), Феофил (К Автолику, 2, 34, 36).
Таким образом, человек есть такое существо, в котором бесконечное начало соединяется с конечным телом, которое, рождаясь во времени, затем, по самой природе своей должно продолжаться в вечность: с запасом приобретенных на земле мыслей, стремлений, привязанностей оно переходит в новую жизнь, в которой, не связанное уже телесною ограниченностью, вступает в ближайшее соотношение с тем вечным, сверхчувственным и нравственным миром, членом которого оно, по природе своей, состоит и с тем Верховным Разумом, от Которого оно получило свое бытие.
Телеологическое или психологическое доказательство
В заголовке этого доказательства мы можем поставить старинное изречение: Ars longa, vita brevis (наука долга, жизнь коротка), с небольшой перефразировкой его: «Жизнь коротка, задача жизни необъятна». Зачем мы живем на земле? Какая цель и какое назначение нашего существования? И осуществляется ли наше назначение вполне в здешней жизни? Вот — вопросы, с которыми тесно связан вопрос о бессмертии человека.