Возражение, что добродетель сама по себе служит наградою и что тот, кто ищет иного удовлетворения, тем самым является недостойным награды, — это возражение имело бы силу в таком случае, если бы человек был чисто духовным существом, а не духовно-чувственным. Но природа его двойственная, и эта двойственность составляет самое существо его личности и необходимое условие ее существования. Человек не может не любить тот чувственный мир, в котором он живет, потому что он видит в нем поприще для осуществления вверенных ему духовных начал, и эта любовь одна дает ему силу осуществлять в нем эти начала. Иначе следовало бы не действовать, а удаляться от мира: земная жизнь не имела бы смысла. Если же деятельность человека приносит ему только страдания, может ли он удовлетвориться сознанием, что он исполняет высший закон? — Может, если он сознает, что страдание только временное, а удовлетворение будет вечное; — нет, если за пределами страдания он не видит ничего другого. Ибо зачем он, в таком случае, обречен на страдание? Зачем ему дана личная сторона, которая должна оставаться неудовлетворенною, именно вследствие того, что он исполняет высший закон? Где тут справедливость Всемогущего и Премудрого Существа, управляющего вселенною? Противоречие здесь тем более явное, что страдания, которые испытывает человек, — не физические только, а и нравственные. Он видит бедствия ближних, страдания и смерть любимых существ; он видит извращение нравственности, торжество порока, презрение ко всему, что свято для человеческого сердца. И чем выше его нравственное сознание, тем глубже его страдания.
Каин убил брата своего Авеля. А за что убил его? За то, что дела его были злы, а дела брата его добры (ср.: 1 Ин. 3, 12). И кровь Авеля — и всех Авелей на земле — вопиет на небо об отмщении...
Все лучшие представители рода человеческого шли узким путем креста и страданий; а те, которые создавали им кресты и страдания, роскошествовали на земле и наслаждались, напитывали сердца свои, как бы на день заклания (ср.: Иак. 5, 5)...
Будем притеснять бедняка праведника, не пощадим вдовы и не постыдимся... седин старца. Сила наша да будет законом правды, ибо бессилие оказывается бесполезным (Прем. 2, 10, 11)... И вот — слезы, стоны, страдания — и ведомые, и неведомые миру...
А вот злодей — дерзкий, чудовищный — совершает такое вопиющее злодеяние, что мы поражены ужасом и в святом негодовании готовы сказать:
Ввиду таких грустных и безотрадных явлений перед человеком возникает грозный вопрос:
«Зачем окровавленный, несчастный, влачится праведник под крестною ношею, тогда как нечестивый, счастливый и победоносный, едет на гордом коне?»
«Или Господь не всемогущ? Или Сам Он — виновник зла?»
«Так не перестаем мы спрашивать, пока нам, наконец, не заткнут рта горстью земли. Но что же это за ответ?» (Гейне130).
И точно — ответа нет, если все ограничивается земным существованием, если мы устраним то, что неверующие называют священными притчами и благочестивыми гипотезами, но что, в сущности, составляет необходимый вывод философии, так же, как необходимое данное всякой религии. Для отдельного лица противоречие между бесконечным и конечным не разрешается земною жизнью, потому что земная жизнь — не иное что, как преходящее мгновение среди вечности, следовательно — никогда не может соответствовать безусловным требованиям разума. Между тем, это противоречие должно быть разрешено, именно, для отдельного лица, потому что оно является исполнителем безусловного закона. Если все ограничивается для него земною жизнью, то самое сознание исполненного закона не может дать удовлетворения человеку: удовлетворение дается единственно убеждением, что присущий его разуму и сердцу нравственный закон есть безусловный закон Вселенной, связывающий его с невидимым и вечным миром, которого он состоит членом. Только уверенность, что мир управляется Всемогущим Разумом и что в нем царствует Правда, способна возвысить человека над всеми превратностями жизни и дать ему несокрушимую силу для исполнения добра. Если же нравственный закон, вместо того чтобы связывать человека с вечностью и с безусловными началами мироздания, ограничивается для него пределами земного бытия, то закон теряет свое безусловное значение и становится относительным. Тогда человеку остается только взвесить — какого рода удовлетворение он предпочтет в этот кратковременный период, который дан ему для жизни. Выбор зависит от вкуса.
130
Гейне, Генрих (1797-1856) — знаменитый немецкий поэт, публицист и критик, автор сборника стихов «Книга песен», шедевра лирики в мировой литературе.