— А эта история про очки? — хмыкнул Ник. — Никогда бы не подумал, что такое вообще может как-то сработать.
— Слушайте! — я обвел друзей пытливым взглядом. — Я не пойму, вы хотите, чтобы меня посадили или убили, или что?
— Ни в коем случае, — вежливо заверил Владимир.
— Ну, так и не надо начинать! Я знаю, что я виноват с четвертой базой, но это же не значит, что я должен прогибаться перед Сэей, пришельцами или кем-то еще! Если они ведут свою игру, то я тоже буду вести. А то получился, что они умные, а я один дебил.
— То есть, с волками жить — по-волчьи выть? — догадалась Багира.
— Именно так. Если они врут, то и я буду врать. Или им можно, а мне нельзя?
— Конечно, можно, — ответил Ник. — Но скажи нам, Маузер, такую вещь: совесть тебя после всего этого мучить не будет?
— Вообще не понимаю, о чем ты говоришь. Какая совесть?
— Понятно все с тобой.
— И все-таки, я считаю, что ты должен бы был признать свою вину, — развивала свою мысль Багира. — Не все, что на тебя хотят повесить, а именно то, в чем ты конкретно сам виноват. А то получается, что и Сэя плохая, и пришельцы, а ты один чистый-непорочный.
— Если ты не заметила, то мы сейчас в суде, — скептически ответил я. — Тут за любое признание своих ошибок следует неизбежное наказание. Нет уж, я лучше останусь на свободе, а грехи потом замолю. Кроме того, я уже замочил Асмодея, который все это изначально устроил, а значит, отомстил за тех, кто погиб.
— Не ты замочил, а Мафую.
— Захлопнись, рыжая.
Когда болтаешь с друзьями, то и время пролетает незаметно. Мы и оглянуться не успели, как прошли отведенные для перерыва полтора часа, и судья вернулся в зал вместе с прокуроршей.
— Встать, суд идет, — пауза. — Прошу всех садиться.
— Пожалуйста, встаньте, господин Маузер, — попросил Шпацман вполне доброжелательно. — Я выслушал показания свидетелей, принял к сведению аргументы стороны защиты и стороны обвинения, а также провел отдельное совещание по новым, неожиданно открывшимся вопросам в уголовном деле. Сразу скажу: снять с вас все обвинения я не могу. Подставили вас или нет, но в виду смерти Асмодея и исчезновения представителей расы Z с нашей планеты вы один теперь несете ответственность за разрушение четвертой базы. Значит, вам придется отвечать.
Я склонил голову, признавая справедливость этих слов.
— Однако суд принял во внимание тот факт, что господин Маузер долгое время работал охотником, служа на благо общества и очищая Землю от чудовищ. И, хотя одно благое дело не сможет смыть позора масштабного преступления, суд смягчает свой приговор, дабы возместить моральный ущерб, нанесенный предвзятым отношением нашего прокурора к стороне защиты, а также к подсудимому лично.
Сэя громко сопела в своем углу, делая вид, что пересматривает бумаги, хотя ее уши алели огненным заревом.
— В итоге мы приняли три решения, а точнее, три условия, при которых уголовное дело в отношении господина Маузера будет закрыто, — продолжил судья. — Первое решение: подсудимый может остаться на свободе, и даже вернуться к своей деятельности, но отныне ему запрещено убивать любого монстра на расстоянии, ближе, чем на сотню километров от любой из существующих на данный момент тринадцати баз. Будь то гигантская медуза, гигантский слизняк, или что-то в этом роде.
Ну что ж, не так уж и плохо. Интересно только, кто эти километры в разгар охоты вымерять будет.
— Второе: что подсудимый несознательно разрушил, будет сознательно восстанавливать. Господин Маузер обязан вложить в строительство новой четвертой базы сумму, не меньше трехсот миллионов баллов…
— Сколько?! — голос мой сорвался на хрип.
— Триста миллионов баллов, — повторил Шпацман. — А также провести на строительстве две тысячи сто двадцать четыре часа исправительных работ.
И это вы называете свободой? Шикарно, вашу мать, просто шикарно!
— И последнее. Подсудимому отныне запрещается иметь любой контакт с любой инопланетной расой, вступать с ними в переговоры, вести военные действия или передавать какую-либо информацию о нашей планете или ее жителях. Нарушение любого из этих условий приведет к тому, что подсудимый снова окажется под следствием, где ему изберут меру пресечения в виде заключения под стражей на срок, установленный законодательством Верховного Суда. На основе всего вышесказанного я объявляю уголовное дело номер 543-дробь-восемь полностью закрытым, всем спасибо, все свободны.
Я ожидал, что сейчас в зале начнется дикий вой и драка — все-таки, каждый из двухсот человек за моей спиной очень хотел бы увидеть, как меня отправляют на смертную казнь, а не выслушивать какие-то там условия, при которых я останусь на свободе. Даже напрягся, поняв, что сейчас мне придется очень сильно бороться за свою жизнь, поскольку воинственно настроенная толпа вполне могла устроить самосуд прямо при Шпацмане. Но вместо этого наступила растерянная, оглушительная тишина. Которую тут же прервала вскочившая с места Даша: