Рассказчик на минуту остановился, причем на его лице отразилось безумное страдание.
Мы слушали его молча, стараясь не прерывать рассказа.
Поборов волновавшие его чувства, Черепанов снова заговорил:
— То, что видел я, было действительно поразительно. Ровно в двенадцать часов ночи, комната, в которой, как мы знали, спали наши служащие, вдруг заискрилась тонкими молниями. Но это было мгновенно и явление исчезло через несколько секунд. Чувствуя, что я совершенно расстроен нервами, я не придал в эту минуту явлению никакого значения, объяснив его галлюцинацией. Однако, едва настало утро, я с матерью отправились в дом. На наш звонок нам отпер дверь один из служащих и на вопрос мой: «все ли благополучно?» ответил, что ночь прошла спокойно, все крепко спали, а отец спит и до сих пор. Подождав с час, я постучал в дверь отцовской комнаты.
Ответа не последовало. Я постучал сильнее, но гробовое молчание царило по-прежнему в запертой комнате. Предчувствуя что-то ужасное, мы стали изо всей силы колотить в дверь. Но ответа по-прежнему не было. Одного из служащих я послал за полицией, и когда пришел пристав с несколькими городовыми, мы общими усилиями взломали дверь…
Черепанов снова замолк, охваченный воспоминаниями.
Холмс слушал его очень внимательно и по загоревшемуся вдруг взору его видно было, что рассказ купца заинтересовывает его все больше и больше.
— Не желаете ли рюмку хересу? — спросил он, когда рассказчик остановился.
Черепанов утвердительно кивнул головой.
Холмс подошел к небольшому шкафчику, стоявшему в углу, достал оттуда бутылку и стакан и поставил их на стол.
— Ваш рассказ очень интересует меня, — проговорил он, глядя, как Черепанов отпивает маленькими глотками вино.
— Благодарю вас, — ответил купец.
Он поставил на стол опорожненный стакан и продолжал:
— Когда мы вошли в комнату моего отца, нам представилась ужасная картина! Отец, с перерезанным горлом, лежал на кровати. Вокруг него стояла лужа крови… Глаза его были широко открыты и в них застыло выражение ужаса… Никаких следов, ни орудий преступления в комнате не было. Дверь, при исследовании, была заперта изнутри и ключ торчал в замочной скважине, но форточка была приоткрыта…
— Мог ли человек пролезть в эту форточку? — вставил вопрос Шерлок Холмс.
— Никоим образом! — горячо возразил Черепанов. — Я думаю, даже семилетний ребенок не мог бы пролезть в нее! Вещи все были на своих местах и лишь умывальник, стоявший у противоположной кровати стены, был отодвинут аршина на два к середине комнаты. Вероятно, отец снова осматривал комнату и зачем-нибудь передвинул его. Вот все, что случилось.
Он замолчал и выжидательно смотрел на моего друга, погрузившегося в глубокую задумчивость.
— Не обнаружило ли следствие еще каких-либо следов? — спросил он наконец. — Исследован ли был подоконник и крыша над этим окном?
— Да, — ответил, подумав, Черепанов. — Теперь я припоминаю, что, при исследовании окна, на подоконнике был обнаружен странный след, отпечатавшийся на слое пыли в виде носка сапога. Но при исследовании крыши и почвы двора под этим окном не найдено было никаких признаков каких-либо следов.
— Был ли Молалев при этом? — снова задал вопрос Холмс.
Черепанов кивнул головой.
— Как только мы послали за полицией, дворник его дома побежал за ним и он тотчас же явился. Он же и обратил внимание на то, что дверь была заперта на ключ изнутри.
— Не встречали ли вы его раньше?
— Встречал. Минут за двадцать до полуночи, когда я ходил против таинственного дома, я ясно видел его сидящим в своем кабинете за письменным столом. Ведь я говорил вам, что дом, в котором он живет, помещается наискосок и на противоположной стороне от проклятого дома.
— Не припомните ли вы, в чем он был одет?
— Насколько помню, в серую пуховую тужурку.
— Прекрасно, — заметил Холмс. — Не замечено ли было чего-нибудь при исследовании форточки?
— Нет, — проговорил Черепанов.
— Черт возьми, в таком случае — это действительно странное преступление, — воскликнул Шерлок Холмс, на минуту сбрасывая свой равнодушно-бесстрастный вид. — Что вы думаете о нем, дорогой Ватсон?
— То, что я в нем ничего не понимаю, — ответил я.
Холмс промолчал и, казалось, весь погрузился в раздумье.
— Чего же вы хотите от меня? — спросил он наконец, подымая глаза на Черепанова.
— Видите ли… я не верю ни в какую чертовщину, — заговорил купец. — И глубоко убежден, что тут кроется преступление…
— Я в этом нисколько не сомневаюсь, — произнес Холмс серьезно.
— В таком случае, я хотел бы, чтобы вы отправились со мною вместе в город Владимир, — досказал Черепанов. — Я охотно заплатил бы вам пятнадцать тысяч рублей…
— Ого! — воскликнул Шерлок Холмс. — Неужто за эту цену вы не могли найти хороших агентов в России?
Черепанов замялся.
— У нас, — заговорил он, — ничего не вышло. Кроме того, по случаю повсеместной чрезвычайной охраны и военного положения, внимание агентов сыскной полиции отвлечено совсем в другую сторону…
— Гм… если так, то нам, дорогой Ватсон, придется совершить поездку в Россию, — проговорил Шерлок Холмс, обращаясь ко мне. И, обращаясь к купцу, он добавил:
— Я согласен. Но предупреждаю, что если не найду разгадки, то возьму лишь путевые издержки за себя и моего друга.
— О-о! — мог только выговорить Черепанов.
— Когда вы предполагаете выехать? — спросил Холмс.
— Чем скорее, тем лучше.
— В таком случае, самый удобный поезд отходит отсюда в одиннадцать часов десять минут ночи, и если вы успеете упаковать ваши чемоданы…
— Конечно…
— В таком случае мы встретимся сегодня на вокзале ровно в одиннадцать часов.
— Очень, очень вам благодарен! — радостно воскликнул Черепанов, вставая и пожимая руку Шерлоку Холмсу, а затем мне.
— Только помните, что моя поездка должна сохраняться в строжайшей тайне, — сказал Холмс, провожая до двери.
Когда гость вышел, Холмс возвратился в кабинет.
— Ну-с, дорогой Ватсон, — произнес он, останавливаясь против меня, — нам нельзя терять ни одной минуты. Постарайтесь передать ваших пациентов в надежные руки, захватить все необходимое для «специального» путешествия и… ровно в одиннадцать мы встретимся на вокзале.
Собрав свой багаж и выправив заграничный паспорт, я заехал к моему коллеге, доктору Бергсу и, передав ему адреса и истории моих больных, отправился на вокзал. Черепанов был уже там.
Вскоре приехал и Шерлок Холмс, за которым носильщик внес два ручных саквояжа и плед.
— Я, кажется, не опоздал, — произнес он, вынимая часы. — Теперь ровно одиннадцать, без сорока секунд, и мы имеем достаточно времени, чтобы уничтожить по хорошему бифштексу и запить его добрым глотком вина.