– Да, не везло вам с соседями.
– Место это гиблое, вот в чем дело. Души жителей этой деревни до сих пор покой обрести не могут. Бродят, мучаются, злые дела творят. А подобное и притягивает подобное. Вот по вам вроде не скажешь, что вы люди плохие. Но если в эту Олеховщину едете, значит, и в вас червоточина какая-нибудь имеется.
Катька возмутилась:
– Мы туда к родным едем! К могилам предков!
– Вот оно как. Значит, сами родом из этих мест?
– Дед тут родился, Мельников Антон Степанович.
Хозяин задумался.
– Погост в Олеховщине имеется, это верно. Некоторым захоронениям по триста-четыреста лет. Буквы от времени потемнели, почти не разобрать.
– Если люди в Олеховщине испокон веков селились, значит, не такое уж и гиблое место.
Хозяин не стал спорить:
– Может, просто так совпало. Спать-то вы как? Хотите?
Мог и не спрашивать. Глаза у путешественников закрывались сами собой. Хозяин показал им постели, на которые дядя с племянницей и рухнули, едва стянув с себя верхнюю одежду и обувь. Хорошо натопленный дом, сытный ужин, удобная постель – что может быть желанней после долгого пути? Как приятно вытянуться на свежем белье, уткнуться носом в пуховую подушку и прислушаться к шуму дождя, который зарядил за окном с новой силой. Только так и понимаешь, какой ты все-таки счастливчик.
И ведь не всем так повезло, как дяде с племянницей. Не все нашли в эту ночь гостеприимный кров. Кое-кому пришлось коротать время до рассвета в салоне машины. К кому же судьба оказалась настолько неласкова? Да к тому самому высокому мужчине, в руках которого оказалась карта дяди Паши. И еще к его спутнице.
Эти двое сумели добраться до Олеховщины. Хозяин хутора не соврал: после дождей дорога в деревню стала для легковых машин окончательно непригодной. Ничего удивительного, что «Ниссан» завяз в грязи. Да так основательно, что его даже трактор вытащил только с третьей попытки. Дальше «Ниссан» уже не поехал, скорее поплыл по раскисшей осенней грязи.
Оказалось, тракторист был из Олеховщины, работал там на строительстве загородного жилого комплекса. Доставить этих двоих он доставил, но на ночлег к себе не пригласил. Объяснил, что в единственной бытовке и так ночуют помимо него три человека, поместиться там решительно негде.
– Тем более с дамой, – галантно прибавил он.
Так что пришлось этим двоим коротать ночь в машине. Только малютка «Ниссан» для ночевки был решительно не приспособлен. И если дядя Паша с Катькой впоследствии вспоминали ту ночь как одну из самых приятных в своей жизни, то эти двое не могли вспоминать ее иначе как с содроганием и жалобами на судьбу.
Глава 4
Утром Катька проснулась в чудесном настроении. Она сладко потянулась и повела носом. Какой волшебный запах! Самый лучший в мире. Так пахнуть могла одна-единственная вещь. Так и есть, это молоко. Возле Катюшиной кровати стояла большая чашка, до самых краев полная густого теплого молока. Катька сделала первый глоток и даже зажмурилась от удовольствия.
Она всегда любила молоко. В детском саду охотно выпивала свою порцию и еще чужие, которые ей отдавали нянечки. Катя решительно не понимала детей, которые не любили молоко. Ей оно казалось самым лучшим лакомством.
Но разве то бутылочное молоко могло сравниться с деревенским? По бутылкам в городе разливали жалкую подделку, а здесь был настоящий напиток богов.
Неспроста в Индии это животное почитают священным. Корова – это подательница жизни.
В окно Катька увидела, как коровье стадо медленно разбредается по пастбищу. Несмотря на прохладную погоду, коровы с явным удовольствием принялись щипать траву, даже мелкий дождик им не мешал. И Катьке вдруг так захотелось, чтобы именно эта картина была перед ней каждое утро, что даже в голове стало звонко и пусто. Того и гляди на пол бухнешься.
Завтрак подавала полная женщина лет пятидесяти. Была она такой улыбчивой, такой разговорчивой и такой довольной жизнью, что Катьке прямо завидно стало. Ей вон вдвое меньше, а она не умеет смотреть на мир так открыто и улыбаться так дружелюбно.
– Зовите меня матушкой Анной, – представилась женщина.
На завтрак была янтарно-желтая пшенная каша с растопленным сливочным маслом.
– А к кашке яишенка. А не хочешь яишенку, тогда творог. День-то не постный, можно себя побаловать вкусненьким.
Катька поесть любила. Да и не ясно, когда им с дядей посчастливится снова сесть за стол. Пока же она налегала и на кашу, и на яичницу, и на домашний творог со сливками. На столе был еще сыр двух видов – козий и коровий, как объяснила ей матушка Анна. Куски были нарезаны так, как любили в этом доме, – толсто и солидно. Сами же тарелки размером не уступали колесам телеги. Рядом с сырным блюдом стояла миска с чем-то тягучим. Оказалось, это топленные в печи сливки, которые Катька тоже с удовольствием отведала.