— Усыновление, дорогая моя, для Ллойда будет лучше всего, — сказал мне социальный работник средних лет. — С вами у него нет никакого будущего. Вы не замужем, и это позорное пятно разрушит всю его жизнь. И вашу тоже.
Не хочу уделять много времени социальным работникам или Крэям; в том, что я потеряла Ллойда, я обвиняю прежде всего Брэдли — более, чем кого-либо ещё. Брэдли любил выставлять меня перед своими клиентами, но ребенок в нашей квартире на Бассет-роуд ему совершенно не был нужен. Ронни к нему неровно дышал, и потому у него была возможность нажать на Крэев, чтобы они заставили меня отдать Ллойда. В других, более нормальных обстоятельствах близнецам было бы всё равно, что станет с моим ребёнком. Уже после того, как я всё-таки сумела покинуть дом 24 по Бассет-роуд, Рон свел Брэдли с человеком по имени Алан Брюс Купер — спустя несколько лет они оба на собственном горьком опыте обнаружили, что он был агентом Американского Бюро по борьбе с наркотиками и опасными препаратами[33]. Купер предложил Крэям организовать канал нелегальной переброски наркотиков, по которому сотрудники пакистанского посольства, пользуясь своим дипломатическим иммунитетом, ввозили бы в Европу большие партии гашиша. Рон проявил интерес, но Рег наотрез отказался в этом участвовать. В конце концов при посредничестве Брэдли проект перешёл к Томми Грэхему. Контрабандный канал заработал, и несколько лет всё шло гладко, а в 1970 году Брэдли и Грэхема взяли за нелегальный провоз через швейцарскую границу в Германию приличного количества наркоты. После отсидки в немецкой тюрьме Брэдли уже не хватало духу, чтобы вернуться к операциям с контрабандой наркотиков. А Грэхем до сих пор проворачивает эти дела с компетентной помощью людей вроде Денниса Говарда Маркса[34].
Тоска эротическая
Когда большую часть жизни работаешь «хозяйкой» в клубе, у тебя складываются два круга друзей: в одном из них понимают, что влечёт за собой такая работа; в другом — нет. Практически любая женщина из тех, с кем я работала в клубах вроде «Гордона» или «Кеннеди», оскорбились бы, если бы её назвали проституткой — поскольку у большинства людей это слово вызывает образы обездоленных девушек в дешёвой одежде, выставляющих свои фигуры на обочинах общественных шоссе. Просто в «Гордоне» дела делались не так — возможно, именно поэтому в политический скандал (создавший клубу дурную славу в глазах общественности), оказались втянуты и те, кто всего лишь получал деньги от людей, с которыми они спали. «Хозяйка» не обязана идти в постель со всеми, кто её захочет — те, кому она интересна, сперва должны соблазнить её ужином с шампанским и цветами. В «Гордоне» я выпивала дикое количество пузырьков, потому что получала пять фунтов комиссии с каждого бокала, выпитого за моим столиком. А в Лондоне 1960 года пять фунтов были немалыми деньгами. Точно также и с физической близостью — когда я, работая «хозяйкой», спала с мужчинами, это скорее было похоже на продолжительные отношения, и далеко не всегда переход денег из рук в руки был напрямую связан с половыми актами. Девушка для досуга знает мужчин, с которыми спит, по именам — и даже в начале шестидесятых она уже принимала чеки так же легко, как наличные. Я начала работать «хозяйкой», когда мне было шестнадцать, и сейчас, спустя почти двадцать лет, я всё ещё встречаюсь с человеком, с которым познакомилась в 1960 году, в первую же неделю работы в «Гордоне». Альберт Редвуд женат, у него есть дети. Он бизнесмен, и на протяжении всех этих лет его сексуально влекло ко мне. Он говорит, что не может оставить семью, несмотря даже на то, что они-то (не считая жены) его уже оставили. Его младший сын уехал учиться в университет, остальные дети обзавелись собственными семьями. Берт говорил мне, что если я откажусь встречаться с ним, то он выследит меня и убьёт. Мне не нравится слышать от него такое, но мне нужны его деньги. Мозги у него чуточку набекрень, но он давний и постоянный клиент и почти что нравится мне.
33
34