— Чтобы познать разницу между сексом и смертью, необходимо перейти на другую сторону! — заорал Майк в экстазе.
— Да, брат, да! — отозвался Гадди, хотя все мои старания привели лишь к слабым намёкам на эрекцию. Однако всё тут же стало ясно — Таддео добавил:
— Уберите от меня эту женщину, и пусть Майк у меня отсосет.
Я уступила место и тут же принялась давиться смехом, потому что стоило Холлингсхеду коснуться Гадди, у того все тут же встало. Как большинство прямых людей, Майк тащился, глядя, как две девушки занимаются этим, словно кролики — но вот парни были совсем не из его оперы. Однако дело есть дело, и поскольку Холлингсхеду нужны были деньги Гадди, ему приходилось предоставить что-то многообещающее в обмен на них. Майк давился, обхватив губами пульсирующий стояк Таддео, а когда рот его заполнился горячей спермой, лицо перекосилось совсем сильно. Я выискала только что вышедшую тогда пластинку Лу Рида «Трансформер» и поставила её — эта музыка здорово подходила, там было множество гимнов сексуальному декадансу. Легендарный альбом с такими композициями, как «Порочный» и «Я совершенно свободен» — они так же хороши в каждой мелочи, как и наиболее известная «Перейди на дикую сторону», которая была хитом среди синглов.
— Майкл, ты превратился в скелет, — Гадди произнёс эти слова так, словно они были священной мантрой.
Холлингсхеду очень хотелось сплюнуть сперму Таддео — но некуда было, поэтому вид у него был донельзя жалкий. По крайней мере часть этой дозы «чистого белка» ему явно пришлось проглотить. Я решила, что надо что-нибудь сказать, чтобы закрыть собой своего приятеля.
— Ты когда-нибудь раньше был с мужчиной?
— Нет; и теперь я знаю, что со мной раньше было не так — меня тянет именно к этому полу. Заниматься этим с парнем — вот наивысшее расширение реальности.
— Ну если тебя так заводит оральный секс, может, тебе и в задницу понравится? И ты, и тебя. Как думаешь?
— Именно, именно. Майк, давай ты зайдёшь вот отсюда и попробуешь своей палкой растянуть мне сфинктер.
— А что, если я приглашу одного из парней из общины, чтобы он тобой позанимался? — завилял Холлингсхед.
— Но они же будут не в улете?
— Как это не в улете — здесь, в Политантрическом храме каждый с утра до ночи закидывается кислотой.
— А сколько лет этим парням?
— Кому сколько; ну в среднем лет двадцать пять.
— А как у них с руками?
— С руками?
— Есть тут кто-нибудь с восемью руками?
— Зависит от того, как на них посмотреть.
— А с мощными бицепсами?
— Ну конечно, есть просто с громадными.
— М-м-м-м-м-м…
— Я пойду приведу тебе парня, а ты посмотришь на него и скажешь, как он тебе.
— Нет-нет, я хочу, чтоб ты остался со мной. Отправь эту девицу, пусть добудет мне настоящего красавчика.
— Джилли, иди и попроси кого-нибудь из ребят, кто сейчас в улёте, прийти сюда и сделать кое-что во имя Храма.
— Уже иду.
Я оделась, вышла и отправила первого же попавшегося мне на глаза парня отдать свой долг новой психоделической религии Майка. Я ожидала платы наличными за свои услуги, но в этом мне пришлось разочароваться. Как только Холлингсхед вытянул из Гадди пожертвований на несколько тысяч фунтов на покрытие расходов по неким тщательно проработанным Паломничествам Полной Луны, проходящим по ключевым пересечениям энергетических линий, находящихся в пределах Британских островов, он тут же забрал деньги и сбежал. Сперва Майк отправился на Манхэттен, где рассчитывал добиться опеки над своей одиннадцатилетней дочерью от его бывшей жены Софи. Позже, по слухам, он вроде бы в Боливии организовывал выгодные кокаиновые судовые фрахты в мир перепроизводства. Я оказалась не единственной, кому Холлингсхед остался должен, когда исчез, и если он когда-нибудь появится в Лондоне, он в самом скором времени неизбежно окажется лицом к лицу с несколькими очень неприятными разборками. Майк всегда был обаятелен, но в конце концов подставы пошли одна за другой. Мир был бы куда лучше, если б хотя бы между ворами существовало понятие чести.
И без слов ясно, что в середине шестидесятых я оказалась вовлечена в бесконечные махинации с ЛСД. Джордано, впрочем, был слишком увлечён уколами — впрочем, существует множество рассказов о том, как людям без их ведома подсовывали кислоту, и о том, что было дальше, но особо верить таким рассказам не стоит. Джордано к тому же подхватил замечательную выдумку из первого фильма Барбета Шрёдера[184] «Больше» — мы на него ходили, потому что саундтрек для фильма делали «Пинк Флойд». Главные герои фильма сидят на герике и пытаются сойти с иглы тем, что уезжают на Ибицу и начинают принимать ЛСД. Но это не срабатывает — что совершенно не удивило ни Джордано, ни меня: мы оба закидывались немалым количеством кислоты в дополнение к постоянному ширеву. Тем не менее, Джордано частенько отделывался от чрезмерно правильных рассуждений приятелей-ненаркоманов рассказом о том, как он преодолел пристрастие к героину за счёт регулярного употребления кислоты. Это, конечно, была наглая ложь, но многие принимали её за чистую монету, потому что знали, что мы постоянно бываем в улёте. Примерно также Джордано добавлял убедительности своим соображениям на эту тему, подчёркивая, что ЛСД использовался как экспериментальное средство для лечения алкоголизма.
184