Гашиш — ковры — и так по кругу
В самом начале 1975 года мы с Джордано всё между собой решили; тогда он уже пользовался благосклонностью гуру Рампа. Церковь Божественного Просветления в Гонконге процветала, и Джордано мог оставить её в надёжных руках других посвящённых и вернуться в Европу, только сперва несколько месяцев поработать над открытием нового Просветительского Центра в Токио. У этих перемен безусловно была и не лучшая сторона. В Гонконге Джордано основал и свой собственный бизнес под названием «Торговцы с Востока». Официально «Торговцы с Востока» экспортировали восточные ковры в Европу, Америку и страны южного полушария. На самом же деле торговля редкими коврами служила прикрытием для наркобизнеса. Продажа ковров приносила Джордано определённый доход — но с перевозки наркотиков он получал намного больше. Большая часть доходов Джордано возвращалась к Церкви. Гуру Рампа знал о подоплёке рискованной деятельности Джордано не более, чем гонконгские власти — но он был Святым, поэтому мы решили, что Он знал и одобрял эту Божественную Контрабанду. Как только Джордано вернулся в Европу, стало ясно, что его бурно развивающаяся наркоимперия будет требовать от него постоянных и долгих поездок в Гонконг, а поскольку ни один из нас этого не хотел, он решил передать «Торговцев с Востока» в надёжные руки. Гуру Рампа должен был получать деньги от «Торговцев с Востока» как и ранее, но сам Джордано больше не получал бы ни пенни от доходов созданного им предприятия. Мы собирались снова жить вместе в Лондоне, и ради этого я заранее сняла большую комнату на двоих. Этот шаг, как мне вскоре стало ясно, оказался серьёзной ошибкой.
У меня были налажены связи с наркодельцами юго-восточного Лондона; в Гриноке и Глазго таких знакомых у меня было с избытком — но едва я вернулась в западный Лондон, как знакомые лица из засекреченной части моего прошлого посыпались на мою несчастную голову, как фальшивый пенс из поговорки[185]. Когда я приехала и с чемоданом шла к своей новой квартире — возле дома прогуливался Гаррет. Я пригласила его к себе, и вскоре почувствовала возбуждение. С Джордано мы договорились, что когда окончательно сойдёмся, наши отношения всё равно останутся открытыми, так что я не чувствовала вины в том, чтобы без промедления заняться сексом с Гарретом. Когда мы закончили трахаться и укололись, Гаррет вдруг объявил, что он все эти годы с ума сходил по мне, а потом каким-то образом перешёл от этого к признанию, что именно он тогда сдал меня Леверу. Я сказала ему, что раз так, то я зря обвиняла Трокки в том, что он засунул меня в это свиное дерьмо. Гаррет ответил, что до сих пор работает с Шотландцем Алексом и предложил прямо сейчас отправиться в Обсерватори Гарденс. Я согласилась, потому что мне понравилась идея внести капельку прежнего шарма в мою нынешнюю жизнь. Трокки встретил меня радостно и тут же предложил включить меня в его самые разнообразные наркодела.
— Джилли, — восторженно говорил Алекс, — столько знаменитостей о тебе до сих пор спрашивают — они твой стиль и сейчас помнят. Девушка, которая на меня сейчас работает, похожа на обычную поклонницу, к тому же каждый знает, что она последнюю дозу у тебя прямо из вены высосет. Как будто она сошла прямо со страниц «Книги Каина». Да и до неё была сплошь такая же шваль. Вы из одной — буржуазной до мозга костей — семейки, но от дочек работяг — не отличить. Возле рок-звёздных нарков девочек вроде этих — завались. А вот твой отец, может, и из докеров, но ты так потрудилась и над манерами, и над тем, как себя держать — все клиенты до единого считают, что ты потрясающе шикарная штучка. Им нравится и как ты одеваешься, и как тщательно красишься. Ты просто обязана работать плечом к плечу со мной, пока я буду поддерживать своё положение на нелегальном наркорынке. Я понимаю, почему ты так внезапно исчезла. Если б я считал тебя пустоцветом, я бы отрезал и забыл. Так что пускай прошлое остаётся в прошлом. У нас с тобой на пару пойдёт отлично. Девицам помоложе, что подсаживаются на герик в наши дни, до твоего уровня — как до луны. Они кайфуют от собственного имиджа наркоманок, прямо как парни — но ты-то в этом деле намного рассудительней.
185