Фудзиноскэ. Господин директор школы!
Кимико. Да нет, я не о том спрашиваю, не из мужчин…
Фудзиноскэ (не без издевки). Ну, тогда моя мама.
Кимико. Ты хитрец, Фудзи-тян. Оттого ты так и говоришь,
что тебе многие нравятся. Не хочешь – не говори. Только я всем расскажу, какой ты…
Фудзиноскэ. Ну ладно… А может, лучше не надо? Хорошо, так и быть…
Кимико. Скажи, скажи. Цуюко?
Фудзиноскэ. Нет.
Кимико. Дочь директора школы Мино?
Фудзиноскэ. Нет.
Кимико. О-Минэ из винной лавки?
Фудзиноскэ. Нет.
Кимико (после некоторого раздумья). А, поняла! Кажется, угадала. Значит, так: идти прямо, там перед склепом школа, а сбоку дом по… Ну, она?
Фудзиноскэ (с улыбкой). Кто?
Кимико. По… по… по… Ну, понял?
Фудзиноскэ. «По-по-по»… Не знаю, кто это По-по.
Кимико. Почтальонова дочь Кинуко. Ведь так? Ну конечно, она!
Фудзиноскэ. Эту Кинуко я просто ненавижу.
Кимико. Да? Тогда кто же?
Фудзиноскэ. Ну ладно… Ладно, скажу… Только мне как-то неловко.
Кимико. Да чего неловко? Говори, не стесняйся.
Фудзиноскэ (указывая пальцем на Кимико). Та, кто мне нравится, вот здесь.
Кимико (сразу покраснев). Ой!.. Неправда! Неправда, неправда! Ты обманываешь!
Фудзиноскэ. Не обманываю.
Кимико. Ну, тогда шутишь. Шутишь, и все.
Фудзиноскэ. Нет. Я не шучу. А что, Кимико-сан, если это правда, ты обидишься?
Кимико. Нет, не обижусь, но… Но как-то не верится, что ты говоришь правду.
Фудзиноскэ. Слушай, давай я подарю тебе что-нибудь. Что хочешь? Книгу. Или лучше часы, которые купил мне отец.
Кимико (положив руку на плечо Фудзиноскэ). Ничего я не хочу. Фудзи-тян, я тебе в самом деле нравлюсь?
Фудзиноскэ (глядя Кимико в глаза). Да. Больше всех. А что, этого нельзя говорить?
Кимико. Нет, почему же… Фудзи-тян, а сказать тебе, кто мне нравится? Больше всех мне нравится… этот человек. (Указательным пальцем касается его носа.) Ну? Понял?
Фудзиноскэ (смеется). Вот это как раз неправда.
Кимико. Тогда и ты сказал неправду.
Фудзиноскэ. Нет, я правду сказал, а Кимико, кажется, обманывает.
Кимико. Если я обманываю, то и ты обманываешь.
Фудзиноскэ. Я же говорю тебе, что не лгу.
Кимико. И я сказала правду. Мы оба сказали чистую правду. Разве не так?
Фудзиноскэ. Так. Я давно уже люблю тебя.
Кимико. И я… и я… (Хочет взять Фудзиноскэ за руку.)
Фидзиноскэ (быстро отодвигается). Слышишь? Кто-то зовет тебя.
Кимико (огорченно). Кто? Я не слышу.
Оба смотрят в сторону дома Кимико.
Через некоторое время за изгородью появляется служанка.
Служанка. Кимико-сан!
Кимико (живо). Что?
Служанка (бросив презрительный взгляд на Фудзиноскэ).
Вас госпожа зовет.
Кимико. Зачем? Я нужна?
Служанка. Наверно. Во всяком случае, госпожа велела сказать, чтобы вы сейчас же шли домой. И потом… Ваш батюшка будет очень недоволен, если узнает, что вы бываете тут.
Кимико. Почему?
Служанка. «Почему», «почему»… Да потому, что это дом аптекаря.
Кимико. Ну и что?
Служанка. Но ведь… Вам не велят встречаться ни с кем из этого дома.
Кимико. Знаю. Но Фудзиноскэ – мой друг по школе.
Служанка. Так-то оно так, но все нее…
Кимико. Тебе не кажется, что ты болтаешь лишнее?
Служанка. Нет, я ничего такого не говорила.
Кимико. Я занята. Я отдыхаю.
Служанка. Что же мне сказать госпоже?
Кимико (раздраженно). Передай, что я скоро вернусь.
Служанка. Барышня, вы только обязательно вернитесь до прихода господина.
Кимико. Ну хорошо.
Служанка уходит, с нескрываемой ненавистью поглядев на Фудзиноскэ. Он и Кимико некоторое время, огорченные, стоят молча.
Кимико. Фудзи-тян, ты рассердился?
Фудзиноскэ. Почему?
Кимико. Служанка наговорила таких глупостей… Определенно ты рассердился,
Фудзиноскэ. Нет, ничего. Я ведь хорошо знаю, какая между нашими домами вражда.
Кимико. Да… Иногда ты тоже, наверное, ненавидишь меня?
Фудзиноскэ (горячо). Да нет! Нет! Я вообще ни к кому так не отношусь. Я просто не могу ненавидеть.
Кимико. И я ни к кому из ваших ни разу не испытывала ненависти. Как ты думаешь, почему старшие постоянно ругаются? Почему?
Фудзиноскэ. Вот именно. И главное – по пустякам. Вот вчера, например, наши мужики сцепились с вашими служанками, стекла побили.
Кимико. Ага. Меня в это время дома не было. Возвращаюсь – шум стоит! Хорошо, что как раз тогда зашел директор школы, а то такое было бы – страшно подумать!
Фудзиноскэ. Это уж точно… А что думает директор школы по этому поводу?
Кимико (как взрослая). Говорит, звезда плохая.
Фудзиноскэ. «Звезда»? Какая звезда?
Кимико. Я сама толком не поняла… Какая-то звезда, а может, расположение звезд. В общем, по звездам получается, что мой отец и твой отец должны убить друг друга… Не знаю, можно ли в это верить? (Задумавшись.) Покойная бабушка тоже часто говорила про звезды… А ты веришь в звезды?
Фудзиноскэ. Как сказать?… Не верю, конечно, но… Прежде всего, я никогда не задумывался об этом. И потом, много странного на белом свете. Ну а звезды… Вот в китайских книгах написано, что звезды – это души людей.
Кимико (печально). Не знаю, может, это и так… Мы вот, как приехали сюда, ведь жили дружно со всеми соседями. И отец твой заходил к нам, с моим отцом сакэ пил. И ты ведь часто приходил к нам, правда? Тогда, что ли, звезды были благоприятны, а потом постепенно стали меняться к худшему?
Фудзиноскэ. Я думаю, не сами звезды стали плохими, а дело в их расположении. Но, знаешь, не хочется думать об этом. Вот буду дальше учиться, много читать… В книгах обо всем написано.
Кимико. Да… Ты, Фудзи-тян, станешь ученым человеком. И совсем забудешь меня.
Фудзиноскэ. Нет. Не забуду. Никогда не забуду.
Кимико. Правда? Все равно, если будешь без конца читать книги, я стану тебе не нужна.
Фудзиноскэ. Ну что ты, наоборот, будем вместе читать, и это укрепит нашу дружбу. Знаешь, как я мечтаю об этом! С этой мечтой хочу дальше учиться.
Кимико (очень «по-женски»). Бабушка наша о дружных людях говорила: две неразлучные звезды… (Приблизилась к Фудзиноскэ и взяла его за руки.) Какая у тебя гладкая рука… А у меня по сравнению с твоими руки очень большие. Отчего они у тебя такие холодные? Дай потру, погрею. Ой! Тук, тук, тук – будто у тебя там часы тикают…