– То есть в банку? – переспросила, уточняя, Вероника.
Андриана кивнула. После чего открыла тумбочку под мойкой и указала на ведро:
– Здесь у меня отстаивается вода для полива цветов. Поливать ей нужно все цветы. Они у меня и на кухне, и в спальне, и в зале. – Сначала Андриана повела Веронику в спальню. – Можешь спать на моей кровати, – сказала она.
– А ещё есть какое-либо спальное место? – спросила шутливо молодая женщина.
– Есть, диван в зале. Идём. – Она привела бывшую ученицу в комнату, которую Артур называл «тронным залом», и указала на диван. – Вот! – Над диваном висел портрет Петра I работы сэра Годфри Неллера. – Это Пётр Алексеевич, – представила его Андриана.
– С его императорским величеством мы знакомы ещё с моих школьных лет, – на полном серьёзе ответила Вероника, и ни один мускул не дрогнул на её лице. – Можно я буду спать на диване? – спросила она.
Андриана покосилась на портрет обожаемого императора и, подумав, ответила:
– Кажется, он не возражает. Можешь спать здесь.
«Ещё бы он возражал», – промелькнула в голове Вероники лукавая мысль.
– И вот, – донёсся до неё голос Андрианы, – обрати внимание, что некоторые растения у меня стоят на лоджии. Там относительно тепло. Но если ударит сильный мороз, их нужно будет внести и поставить на стол.
– Хорошо, я так и сделаю, – ответила Гончарова.
– И ещё, Вероника, познакомься!
– С кем? – озадаченно оглянувшись вокруг, спросила Гончарова.
– Это, – Андриана Карлсоновна указала на пальму, – Пульхерия Артамоновна. – А это, – она повернулась в сторону фикуса, – Иван Иванович!
Веронику так и подмывало сделать книксен, но она, сохраняя серьёзное выражение лица, только и проговорила:
– Очень приятно познакомиться.
– Я здороваюсь с ними каждое утро, – продолжила Андриана Карлсоновна, – а по вечерам желаю им спокойной ночи. Оба они очень ценят внимание.
– Я, пожалуй, тоже так буду делать, – не слишком уверенно проговорила Вероника и, обернувшись к портрету императора, уже хотела было спросить, нужно ли здороваться с ним, но потом сообразила, что Андриана, конечно же, скажет, что делать это нужно обязательно.
«Ладно, поздороваюсь, – решила про себя Вероника, – язык не отвалится, а Андриане будет приятно».
Мысль о том, что она могла бы просто обмануть свою старую учительницу, даже не пришла ей в голову.
После ознакомления с обитателями квартиры и получения всех инструкций Веронике захотелось чаю. О чём она и сообщила Андриане Карлсоновне, добавив:
– Я там принесла пирог с вишней из «Житницы» и забыла его достать! Как бы не потёк!
Обе женщины кинулись к сумке Вероники. Пирог был извлечён в целости и сохранности. Но чаепитие всё-таки решили отложить, чтобы не перебить аппетит перед борщом.
Веронике был предложен стакан газировки от Бургомистра.
До этого Гончарова ничего такого не пробовала, и неожиданно для неё самой газировка от чайного гриба ей понравилась.
«Надо и мне завести медузу, дающую газировку», – подумала она.
Не прошло и десяти минут, как в дверь позвонили.
Пришёл Артур. Андриана незамедлительно познакомила его с Вероникой и принялась накрывать на стол.
За обедом все трое мило болтали на всевозможные темы. Андриану и удивляло, и радовало, как запросто общаются между собой Артур и Вероника, точно они знакомы не несколько минут, а несколько лет. Сама она не обладала способностью так быстро находить общий язык с едва знакомыми людьми. Но и не завидовала тем, кто умел делать это.
«Каждому своё», – думала Андриана.
По крайней мере, своё хозяйство и всех домочадцев она оставляла на Веронику со спокойной душой. К тому же та обещала созваниваться с ней каждый день и, как выразилась сама Вероника, «отдавать полный отчёт».
– Полный не надо, – улыбнулась Андриана, – просто скажешь, что всё здесь нормально, и этого будет вполне достаточно для моего душевного покоя.
– Как скажете, – ответила молодая женщина.
Андриана прекрасно понимала, что Вероника будет занята своей работой, и вовсе не собиралась дёргать её по пустякам и выспрашивать подробности. Надоедать людям было вообще не в её характере. Да и Артур не позволит ей висеть на телефоне.
Она посмотрела на Соколова, складывающего в мойку грязную посуду, и, представив свою поездку с ним, зажмурилась от предвкушения удовольствия.