Бусс знал это, как и многое другое о своей «жертве».
Преступники часто бывают до странности нормальными – обычные люди, которых семейные узы или особенности характера толкнули на кривую дорожку.
Гианелли – в частности, Винсент – были не из этой породы.
За Гианелли-младшим плелся хвостиком их семейный адвокат – Рассел Селаччи, больше всего напоминавший маленький цирковой фургончик.
Адвокат был одет в черный деловой костюм, эффектный вид которого сводился на нет серебристыми полосками на белой рубашке и сине-розово-желто-зеленым полосатым галстуком, кричащие тона которого наводили на мысль о том, что данный предмет одежды был свистнут нынешним владельцем у профессионального клоуна.
Буссу стало интересно: если Селаччи расстегнет свой пиджак, не выскочит ли оттуда дюжина клоунов, как они делают это в цирке, высыпаясь из маленькой машинки?
Хотя вошедшее трио держалось подчеркнуто высокомерно, воспоминание о Барнуме и Белли [2] вызвало у Силли Бусса улыбку.
– Специальный агент Бусс, – сказал Гианелли-старший звучным баритоном, – вы, я вижу, в прекрасном настроении, что довольно странно для человека, который предстанет перед судом за ложное обвинение.
Бусс позволил своей улыбке расплыться в ухмылку.
– У меня действительно прекрасное настроение, спасибо… и единственным ложным обвинением с моей стороны было бы заявление о вашей невиновности.
– Господа… – сказал МакМайкл, и его взгляд стал строгим, когда он посмотрел на Бусса.
Агент ФБР ответил быстрым взглядом, выражение которого заверяло прокурора: «Я будухорошо вести себя, Дэн».
Внимание прокурора переключилось на остальных, и МакМайкл продолжил:
– Вы не присядете?
Трое мужчин заняли стулья, стоящие возле стола, – Раймонд Гианелли в центре, Винсент слева от него. Селаччи вы тащил из дипломата канареечный блокнот и пристроил его перед собой, а дипломат рядом.
MакМайкл обернулся к белокурой протоколистке:
– Мисс Джонс, вы готовы?
Она ответила лаконичным кивком.
– Ну что ж. – МакМайкл снова оглядел присутствующих. – Вы готовы, мистер Селаччи?
– Готовы, мистер МакМайкл.
– Итак, я для протокола назову присутствующих здесь сегодня. Я сам, Даниэль МакМайкл, прокурор Соединенных Штатов; специальный агент Силли Бусс из Федерального бюро расследований…
Буссу показалось, что он заметил, как улыбнулась Анна, записывая его имя. Или же он снова принял желаемое за действительное?
– Раймонд Гианелли, – произнес МакМайкл, – Винсент Гианелли…
Гианелли-младший вовсю скалил зубы в сторону Анны, очевидно подумав, что ее улыбка предназначалась ему, – или он просто решил поиздеваться над Буссом?
Федеральный агент напрягся. Улыбка исчезла с лица мисс Джонс, теперь Анна смотрела на свои пальцы, порхающие над протоколом.
МакМайкл продолжал:
– …и Рассел Селаччи, адвокат семьи Гианелли. Раймонд и Винсент Гианелли оповещены о своих правах?
– Как обычно, – сказал Селаччи.
Перебирая бумаги на столе, МакМайкл сказал:
– Приступаем непосредственно к делу. И начнем с того, что по вашему приказу было совершено преднамеренное убийство Марти Граматика.
– Бездоказательно, – отозвался Селаччи.
Глаза Винсента Гианелли вспыхнули, и он вскочил.
– Это все Мюсетти! Это долбанное брехло…
– Винсент, – произнес Селаччи с особой интонацией.
Раймонд Гианелли бросил на сына короткий взгляд, и Винсент рухнул на свой стул, скрестил руки на груди и обнаружил что-то невероятно интересное на стене слева от себя. На это что-то он и уставился, затихнув.
Причиной того, что все они оказались сегодня в этой комнате, был Стюарт Мюсетти.
Друг детства Раймонда, сын Дэвида Мюсетти, доверенного помощника отца Раймонда, и сам первый помощник семейного клана Гианелли, Стюарт Мюсетти – решив, что семья не прочь избавиться от него – хорошенько взвесил все «за» и «против», а затем решил сменить своих боссов на Федеральную программу защиты свидетелей.
За прошедшие несколько месяцев Бусс неплохо узнал Мюсетти.
Учтивый, почти лишенный индивидуальности, с лысиной, обрамленной кружком седых волос, Мюсетти носил очки в серебристой металлической оправе и походил скорее на профессора математики, чем на человека, виновного как минимум в двадцати убийствах, совершенных на протяжении тридцати лет его работы на семью Гианелли.
Когда этот киллер совсем уж зарвался с послужным списком, его поимка легла на плечи Бусса, и у того ушел добрый месяц на допрос Мюсетти, а затем еще пять недель на исследование выдвинутых против него обвинений и на сбор улик, способных подтвердить ценность его свидетельских показаний против шефа.