‘Я убью тебя’.
‘Толстая задница’.
‘Я вырежу твой язык и скормлю его собаке через дорогу’.
Я издеваюсь над собой до тех пор, пока ксанакс не начинает действовать, заставляя прошлые травмы вернуться в темные уголки моего сознания.
Я сосредоточилась на том, чтобы сделать глубокий вдох и успокоить свое колотящееся сердце. Как только я чувствую себя немного лучше, я быстро ополаскиваю лицо и насухо промокаю кожу парой салфеток.
Прошло много лет с тех пор, как у меня был такой сильный приступ тревоги. Два года, если быть точным. Вот почему для меня так важна спокойная рутина, а Николас просто разнес все это в пух и прах.
Открывая сумочку, я наношу немного блеска для губ и проверяю свою тушь, чтобы убедиться, что она не растеклась, прежде чем вдохнуть полной грудью и выйти из туалета.
Как только я вхожу в зал, я направляюсь прямо к своей матери, где она сидит за свадебным столом рядом с Питером. Когда я подхожу к ней, я замечаю, что Николас идет в нашу сторону.
Наверное, чтобы убедиться, что я не расскажу матери о том, что произошло. Мудак.
— Agápi mou, наслаждаешься праздником? — Спрашивает мама со счастливой улыбкой. Ее глаза скользят по моему лицу, ее улыбка исчезает, и обеспокоенная, она встает и берет меня за руку. — Что случилось? Приступ паники?
Мама считает, что мои тревожные расстройства возникли из-за потери отца в столь юном возрасте.
Я никогда никому не рассказывала об истинной причине.
Сначала это было из-за страха, но со временем я не могла заставить себя рассказать маме о том, что со мной произошло, когда я была в самом уязвимом положении.
Зная, что Николас в пределах слышимости, я заставляю себя улыбнуться.
— Нет, я выпила немного виски, и от него меня затошнило. Ничего, если я уйду?
— О нет, тебе не следовало пить что-то настолько крепкое, — отчитывает меня мама.
— Мне жаль. — Я наклоняюсь и целую ее в щеку. — Наслаждайся медовым месяцем и присылай мне много фотографий.
Лицо мамы смягчается, и меня заключают в крепкие объятия.
— Николас присмотрит за тобой, пока меня не будет.
Боже, помоги мне.
Отстраняясь, мама с любовью улыбается мне.
— Не учись слишком усердно, Agápi mou.
— Не буду. — Я переключаю свое внимание на Питера и, не зная, что делать, просто сосредотачиваюсь на том, чтобы сохранить улыбку на лице, говоря. — Это была прекрасная свадьба. Надеюсь, ваш медовый месяц пройдет безопасно.
Он придвигается ближе и целует меня в щеку.
— Спасибо, Тереза. Твоя поддержка много значит для нас.
Мой позвоночник напрягается, когда я поворачиваюсь, чтобы встретиться лицом к лицу с дьяволом, притаившимся позади меня. Пока я желаю спокойной ночи Афине и Бэзилу, Николас берет меня за локоть. Его прикосновения нервируют мою кожу. Как только я заканчиваю прощаться, он выводит меня из большого зала, где прием все еще в самом разгаре.
— Ничего, если я уйду? — спрашиваю я, не желая снова ссориться с ним.
— Да. — Он указывает на двух мужчин, ожидающих у входной двери. — Джеймс и Грант с сегодняшнего вечера будут твоими личными охранниками. Без них ты никуда не пойдешь.
Дерьмо. Я забыла об охране.
На кончике моего языка вертится мысль о том, чтобы возразить, когда Николас останавливает меня, и его глаза встречаются с моими. В его темных радужках виден явный вызов, когда он ждет, что я нарушу его приказ.
Когда я молчу, торжествующая улыбка растягивается на его глупо привлекательном лице.
Николас делает шаг ближе и целует меня в лоб. Я видела, как он проделывал то же самое с Афиной, но все равно это кажется греховным, вызывая еще один прилив совершенно нежелательных мурашек, пробегающих по моей коже. Затем этот засранец приближает свой рот к моему уху и шепчет:
— Намного лучше, koritsáki.
То, как он произносит "малышка", заставляет меня думать, что в этом есть глубокий смысл.
Отстраняясь, он добавляет:
— Увидимся завтра за ланчем.
Слово ‘но’ возникает на моих губах. Один острый взгляд Николаса заставляет меня проглотить его.
Я тебя чертовски ненавижу.
Словно прочитав мои мысли, он говорит:
— Ты скоро научишься любить меня, сестренка.
Вместо того, чтобы сказать ему, что этого никогда не случится, я делаю шаг назад.
— Спокойной ночи, Николас.
— Сладких снов. — Ответ полон насмешек, и, клянусь, что слышу, как он усмехается, когда я выхожу из особняка с двумя охранниками позади меня.
Глава 8
ТЕСС
После занятия по продвинутой кинематографии, где мне удалось потрогать новую современную цифровую камеру с простыми объективами, я покидаю шумный кампус, стараясь не обращать внимания на двух охранников позади меня.
Я даже не могу насладиться потрясающей лекцией, которую только что прослушала.
Это отстой.
Оглядываясь через плечо, я хмуро смотрю на охранников, желая, чтобы они исчезли.
Я не слышала и не видела Николаса с воскресного обеда и надеюсь, это хороший знак, что мне придется иметь с ним дело только по воскресеньям.
Остается надеяться.
Вздохнув, я направляюсь в противоположную сторону от своей квартиры, надеясь сделать больше снимков города и людей для сценария, который я пишу.
Добравшись до парка Дэвида Лама8, я ставлю сумку на землю и достаю цифровую камеру. Когда я чувствую, как Джеймс и Грант дышат мне в затылок, я бросаю в их сторону хмурый взгляд.
— Вы не возражаете? Мне нужно немного пространства.
Джеймс делает пару шагов назад, но Грант бросает на меня предупреждающий взгляд, прежде чем присоединиться к своему партнеру.
Придурок.
Я с ними особо не общалась и не собираюсь. Они работают на Николаса, конец истории.
Настраивая объектив, я занимаю позицию. Когда передо мной открывается идеальный вид, я нажимаю запись и медленно провожу объективом по зеленой лужайке и нескольким уткам, сползающим в воду. Я записываю плеск воды о гладкие камни в течение нескольких минут, чтобы позже ускорить запись для получения хорошего эффекта.
Я двигаюсь вместе с камерой, снимая цветы, падающие с дерева, а затем фокусируюсь на городских зданиях, обрамляющих парк.
Я останавливаю запись, затем воспроизвожу ролик, и на моем лице расплывается улыбка.
Идеально.
Поворачиваясь к дорожке, я снова нажимаю на запись, фокусируясь на тротуаре, прежде чем направить объектив на… уф, Джеймса и Гранта.
Я не прекращаю запись, но получаю хороший кадр их серьезного разговора, излучающего тяжелые мафиозные флюиды.
Я могу использовать это для опасного аспекта в моем сценарии.
Кто бы мог подумать, что охранники пригодятся.
Я перемещаюсь, чтобы лучше видеть дорогу, и фокусируюсь на паре блестящих черных туфель, идущих ко мне. Шаги человека уверенны. Затем, очень медленно, я навожу объектив на ноги человека. Черные брюки от костюма. Накрахмаленную белую рубашку и пиджак.