— Осторожно, — говорю я, моя улыбка становится шире, — ты погубишь свою репутацию крутого парня, если кто-нибудь увидит, как ты вот так суетишься вокруг меня.
Николас кладет мою щетку и косметичку на стойку, затем поворачивается, чтобы посмотреть на меня.
— Мне похуй, что думают люди. Я буду суетиться над своей женой, когда захочу.
Мое сердце. Оно тает, превращаясь в кучку слизи у моих ног.
Это та сторона Николая, которую люди так редко видят. Любящая.
Я пристально смотрю на него, пока он не спрашивает:
— Что означает этот взгляд?
Я медленно качаю головой.
— Просто узнаю своего мужа.
Его губы изгибаются вверх, и, наклонившись, он прижимается поцелуем к моим губам.
— Давай снимем с тебя больничный халат, — бормочет он, отстраняясь.
Мгновенно я чувствую себя неловко, что глупо, учитывая, что я уже много раз была обнаженной перед Николасом. Я проглатываю свою неуверенность и позволяю ему помочь мне снять халат.
Когда я голая, я смотрю куда угодно, только не на Николаса. Он помогает мне встать, затем его пальцы проводят по моему ушибленному боку.
— Тебе больно?
Я качаю головой, не сводя глаз с его рубашки, которая исчезает, когда он снимает ее. Когда он обнажен, он заводит меня в душ и поворачивает насадку для душа, так что брызги попадают на мое тело, а не на повязку вокруг головы.
Я смотрю, как он наносит немного геля для душа на мою мочалку, затем продолжает мыть каждый дюйм моего тела.
Когда он достигает моего живота, я инстинктивно отталкиваю его руку. Мое лицо вспыхивает от смущения.
Взгляд Николаса останавливается на моем лице, затем он хмурится:
— Что не так?
Я качаю головой, отступая назад, пока не оказываюсь прижатой к плиткам.
— Я… это глупо.
Придвигаясь ближе, он поднимает руку к моему подбородку, приподнимая мое лицо.
— Что глупо?
— Я просто стесняюсь, — признаюсь я, мне легче говорить с ним, поскольку вчера я положила к его ногам своих самых темных демонов.
Он хмурит лоб.
— Чего?
— Своего тела.
Он смотрит вниз, затем говорит:
— Синяки на твоих ребрах пройдут.
— Дело не в этом. — Я облизываю губы, затем признаю. — Я не самая худая.
Голова Николаса откидывается назад, и черты его лица мгновенно искажаются гневом.
— Откуда, блять, это взялось? — Затем он кое-что понимает. — Это дело рук Ирен? Она что-то говорила о твоем теле?
Я киваю, чувствуя себя несчастной от того, что позволяю этому задеть меня.
Николас отступает от меня на шаг.
— Посмотри на мой член, Тесс. Я хочу, чтобы ты увидела, что делает со мной вид твоего тела.
Мой взгляд опускается, и я наблюдаю, как он становится твердым, пока его мужское достоинство не устремляется ко мне, выглядя таким злым и голодным, и… черт, мне нравится, как мой мужчина возбуждается из-за меня.
Николас сокращает расстояние между нами, пока его твердая длина не прижимается к моему животу. На головке выступили капельки спермы, заставляя меня пожалеть, что я ранена.
— Если бы ты не лежала в гребаной больнице с травмой головы, я бы трахал тебя до тех пор, пока все дерьмо, которое изрыгала эта злобная сука, не стерлось бы из твоего сознания. — Он обнимает меня, его рука сжимает мою левую ягодицу. — Твое тело — шедевр. Оно, блять, сводит меня с ума. Поняла?
Мои глаза встречаются с его.
— Да.
— Скажи это, Тереза!
— Мое тело — шедевр.
— И? — спрашивает он меня, приподняв бровь.
— Это, блять, сводит тебя с ума.
Довольная улыбка расплывается по его лицу.
— Забавно слышать, как ты ругаешься.
— Да? — Шепчу я, прижимаясь к нему ближе. — Я хочу, чтобы ты трахнул меня.
— Господи, детка, если бы я мог. — Его губы впиваются в мои. — Блять, как бы я хотел. — Он неохотно отстраняется от меня. — Давай убираться, пока я не забыл, что ты была избита до полусмерти.
С недовольным выражением лица я делаю, как он говорит.
Синякам лучше зажить побыстрее.
Глава 34
НИКОЛАС
Тесс пришлось провести два чертовски долгих дня в больнице, но я, наконец, смог забрать ее домой.
Учитывая, насколько уязвимой была Тесс после нападения, я превратился в гребаного питбуля-защитника и собственника. Я не могу перестать вертеться вокруг нее и лаять на любого, кто осмелится приблизиться к ней.
Заведя ее в пентхаус, я обнимаю ее за плечи, веду вверх по лестнице и прямиком в постель. Я откидываю покрывало, затем приказываю:
— Снимай обувь и залезай.
— Я устала лежать, — жалуется она.
— Потерпи меня еще один день, — говорю я. Как только она удобно откидывается на подушки, я ставлю сумку на пол.
Я откладывал разговор с Ирен, потому что сначала должен был позаботиться о Тесс. Но теперь, когда она дома, мы должны поговорить о том, что произойдет.
Присаживаясь на край кровати, я поднимаю руку и заправляю прядь ее волос за ухо, затем признаюсь:
— Я рад, что ты дома.
Губы Тесс кривятся.
— Я тоже. — Взяв меня за руку, она переплетает наши пальцы. — Тебе, наверное, пора возвращаться к работе.
— Да. — Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. — Я должен разобраться с Ирен.
Ее глаза расширяются.
— Под этим ты подразумеваешь…?
Наши взгляды встречаются.
— Я собираюсь убить ее.
Губы Тесс приоткрываются, ее лицо вытягивается от шока.
— Ч-что?
— Таков путь мафии, Тереза. Я не могу позволить, чтобы кому-то сошло с рук причинение тебе вреда, — объясняю я это для нее. — Ты моя единственная слабость, и если я не защищу тебя… — Я сильно качаю головой. — Если кто-то прикоснется к тебе, он умрет. Не имеет значения, кто они.
— Но… но, — Тесс с трудом переваривает то, что я говорю. — Она женщина.
— И что? — Я хмурюсь, не понимая, к чему она клонит.
— Ты не можешь убить женщину.
Я хмурюсь еще сильнее.
— Да, я могу, и я сделаю это. — Желая, чтобы Тесс поняла, я объясняю. — Пол наших врагов не имеет значения. Если кто-то нападет на нас, в качестве расплаты будет только смерть. Так уж заведено. — Я высвобождаю свою руку из ее, затем смотрю ей в лицо. — Никто, блять, не причинит вреда моей жене и жизни. Никто. Ты поняла?
Тесс кивает в моих руках.
— Эта женщина причинила тебе боль, детка. Она могла убить тебя. — Я снова качаю головой. — Я не могу оставить ее в живых.
Тесс снова кивает, затем в ее глазах начинает светиться сила, которой не хватало с момента нападения.
— Я понимаю.
— Я ожидаю, что ты сделаешь то же самое для меня, — говорю я ей. — Если меня уберут, ты должна заставить этого человека заплатить.
Ее губы приоткрываются, и душевная боль проступает на ее прекрасном лице.
— Не говори так. С тобой ничего не случится.
От моего внимания не ускользает, что Тесс не против отомстить за мою смерть. Однако ей больно думать о том, что она меня потеряет.