Выбрать главу

— Ты правда так думаешь?

Она твердо кивает, и я выдыхаю. Хотела бы я иметь хоть каплю уверенности Невады.

Не знаю, сколько времени проходит, но мы все сидим молча, боясь привлечь внимание гривата. Его народ веками воевал с аркавианцами, но аркавианцы обещали защищать людей.

«Главный провал, придурки. Мы далеко не в безопасности».

Гриват возвращается с большой группой своих огромных серых друзей. Один из них тянется к Неваде, и она отскакивает назад, пиная его. Он просто хватает ее за руку, и кажется, что ее удары и пинки даже не замечаются, когда он утаскивает ее прочь.

Я встаю на колени, сожалея, что ничего не могу сделать, хоть что-нибудь, но тут же вскрикиваю, когда гриват тянется ко мне и перебрасывает через плечо.

Моя борьба бесполезна, но я слышу, как кричат другие женщины, когда нас всех уносят. Я поднимаю голову и вижу женщин, которые шокировано смотрят нам вслед.

Сделайте что-нибудь! Я хочу накричать на них, но они остались в клетке. Они ничего не могут сделать.

Гриват несет меня по длинному коридору, следуя за криками других женщин, которых утащили из клетки.

В конце концов воздух становится теплее, и я подпрыгиваю на плече гривата, когда он спускается по лестнице. Звуки ударяют по моим ушам. После напряженной тишины клетки, это пугает, а благодаря переводчику в моем ухе, я могу разобрать некоторые слова, ревущие вдалеке.

Когда я была маленькой, мой отец продавал дома. Он водил меня на аукционы, и я любила возбуждение толпы почти так же, как любила проводить время с отцом. Аукционист смущал меня, но отец просто смеялся и поднимал меня на плечи, когда решал больше не участвовать в торгах, чтобы я могла смотреть и слушать.

Вот именно на это происходящее сейчас и походило. Некоторые из моих самых дорогих воспоминаний были замещены этим кошмаром.

Мы внезапно оказываемся в окружении пришельцев, когда гриваты проносят нас сквозь толпу. Никто не осмеливается трогать нас, но при этом обсуждают, как скот на рынке.

— Человеческие самки, — бормочет кто-то. — Дорого, но оно того стоит.

«Дорогой Боже, пожалуйста, скажи мне, что меня не продадут на аукционе».

Мир вращается, и я внезапно оказываюсь на ногах. Я спотыкаюсь, когда кровь отливает от моей головы, и из толпы доносится хмыканье.

Я стою на длинном возвышении вместе с другими женщинами. Один за другим пришельцы из толпы делают ставки на нас, победители забирают своих женщин, как только их аукционы заканчиваются, не обращая внимания на отчаянные крики женщин.

Я стараюсь не обращать на это внимания. В моем сознании жадные взгляды, устремленные на нас, на самом деле принадлежат моими детсадовцам, смотрящим на меня со своих парт. Мое отрицание почти срабатывает, пока не настает моя очередь.

Я не понимаю, что означают выкрикиваемые цифры, но стою на платформе в фланелевой пижаме и смотрю поверх толпы. Аукционист — высокий зеленоватый пришелец с хвостом, и он использует этот хвост, чтобы ткнуть меня в бедро, заставляя толпу реветь от удовольствия, когда я вскрикиваю и шлепаю его.

Это, кажется, повышает мою цену, и я поворачиваю голову, встречаясь взглядом с Невадой. Она стоит с другой группой женщин, которые, кажется, были выкуплены вместе. От меня не ускользает тот факт, что все они великолепны. Невада высокая, с изгибами во всех нужных местах и ее подтянутые загорелые ноги говорят об активном образе жизни. Она явно в хорошей форме, и мышцы красиво перекатываются на ее руке, когда она пытается оттолкнуть пурпурного пришельца, держащего ее.

Торги продолжаются, и я позволяю своим мыслям блуждать, решая словно отключиться от происходящего здесь, пока меня продают, как кусок мяса. Почему нас забрали? Почему именно нас? Я пробегаю взглядом по другим женщинам, все они выглядят так, будто могли бы быть профессиональными моделями. Я странный человек, и мой мозг немедленно начинает работать, пытаясь понять, как это могло произойти.

Я практически отдалилась от матери, но была в Луизиане с редким визитом к ней и моей сестре, когда меня забрали.

Амелия.

Ах, теперь все понятно. Держу пари, гриват забрал меня по ошибке. Еще одна вещь, в которой стоит винить мою сестру.

Я больше не могу игнорировать рев толпы, и даже моя способность мысленно отрешиться терпит неудачу, когда один из фиолетовых пришельцев довольно ухмыляется. Он, очевидно, победитель, и меня толкают вперед, пока я не оказываюсь рядом с Невадой и другими женщинами.

Еще две женщины проданы в нашу группу. Одна из них спотыкается и падает на колени, из-за того, что рыдает так сильно, что не видит, куда идет. Фиолетовый пришелец тут же пинает ее, и мы все слышим треск, когда его нога ударяет ее по ребрам.