Глава 7
ЭЛЛИ
После ухода Терекса сижу и пялюсь в огонь. Почему я была такой стервой по отношению к нему?
«Он не должен был насмехаться над тобой».
Что, если он не издевался надо мной? Он не скрывает того факта, что находит меня привлекательной, и он не похож на парня, который настолько подлый, чтобы издеваться над женщиной, которая ранена и явно вырвана из своей зоны комфорта.
Что, если он действительно считает меня красивой?
Я практически отмела эту мысль, но потом прокручиваю и анализирую ее снова.
Возможно, правила привлекательности на Земле здесь не работают.
Когда Мэтт начал встречаться с моей сестрой, я была настолько подавлена, что совершила ошибку, излив все свои чувства и переживания в дневнике. Когда Амелия нашла его, она дождалась подходящего момента, чтобы все услышали мои самые сокровенные секреты.
В тот момент, когда она посмотрела на меня в столовой за завтраком, я все поняла. Тем утром я искала свой дневник, и меня охватил ужас, когда я обнаружила, что он пропал. Я думала, что спрятала его в идеальном месте, под половицей в шкафу. Но, видимо, Амелия знала о моем тайнике. Она всегда была на шаг впереди меня.
В то утро я притворилась больной, чтобы остаться дома, но у мамы не хватило на меня терпения, заявив, что я вполне могу идти в школу. Когда я попыталась объяснить, что произошло, она сорвалась и сказала, что у нее нет времени на мои школьные драмы и что мне нужно подтереть свои сопли и самой разобраться со своими проблемами.
К тому времени мой отец уже как лет пять лежал в земле.
Поэтому в тот момент, когда Амелия улыбнулась мне с другого конца столовой и забралась на стол, я поняла, что вот сейчас это и произойдет. Я вскочила на ноги, когда она полезла в свою сумку и вытащила мой ярко-розовый дневник, покрытый фотографиями Джастина Бибера. И я повернулась, чтобы сбежать, но обнаружила, что она устроила так, что двое ее друзей-спортсменов схватили меня за руки, удерживая неподвижно и выставляя для всеобщего унижения.
При этом воспоминании на меня накатывает тошнота. Спустя столько времени я все еще слышу смех, все еще чувствую вкус слез на губах, все еще чувствую скрипучий линолеум под ногами. Я стояла и мечтала о том, чтобы подо мной разверзлась земля, чтобы по школе пронесся огонь, чтобы случилось хоть что-нибудь, чтобы остановить ее.
Это никогда не прекращалось. До конца своей школьной жизни я была «той самой» девочкой. Мэтт несколько раз пытался заговорить со мной, но я всегда уворачивалась, даже после того, как он наконец-то увидел, какая Амелия на самом деле, и бросил ее.
В пятнадцать лет у меня все еще был детский жирок, часть которого я потеряла в колледже, а часть — это то, что осталось со мной. Мысль о странной, толстой, непопулярной девушке, вожделеющей к самому популярному парню в школе? Смешная. Для всех. Я даже замечала, как один или два учителя пялились на меня, не потрудившись скрыть ухмылки на своих лицах.
Я испугано вздрагиваю, когда за пределами кради появляется тень, прижимая к себе мех, словно защищаясь, когда кто-то входит внутрь.
Терекс в мгновение ока оказывается на коленях у моих ног и убирает волосы с моего лица.
— Элли, — говорит он. — Что случилось? Тебе больно?
Я разрыдалась, самым безобразным образом, даже когда он притянул меня в свои объятия, осторожно, чтобы не потревожить локоть.
— Прости, — всхлипываю я, заливая слезами его рубашку. — Я была злой, грубой и необъективной.
— Это ты меня прости, — рычит он. — Мне не следовало оставлять тебя. Что тебя так расстроило?
Он отстраняется и оглядывает кради, как будто ищет проблему, которую нужно решить. Он смотрит на платье и поднимает бровь.
— Тебе не понравилось платье?
Я издаю икающий смешок, и его плечи слегка расслабляются.
— Нет, с платьем все в порядке.
— Что вызвало твои слезы? Скажи мне, и я все исправлю.
Я делаю долгий, прерывистый вдох.
— Ты назвал меня красивой.
Терекс наклоняет голову, смущение отражается на его красивом лице.
— Это… это оскорбление для людей?
Я улыбаюсь, и его взгляд мгновенно устремляется к моим губам.
— Нет. Я просто не привыкла, чтобы мужчины считали меня привлекательной.
Терекс прищуривается, словно не сомневается, что я вру.
— Мужчины на вашей планете слепые?
Я смеюсь, вытирая лицо.
— Ну, ты благо для моего эго, это уж точно. Мне… никогда не везло с парнями. В старших классах надо мной издевались за то, что я посмела влюбиться в самого привлекательного парня в школе. Когда я, наконец, сбежала в колледж, моя уверенность в себе была на рекордно низком уровне, и я похоронила себя в книгах.