— Все не так, Терекс.
— Не так? Почему бы тебе не рассказала мне об этом?
— Я обещала Неваде. Тебе пришлось бы рассказать Ракизу. Ты же знаешь, что не смог бы не рассказать.
— Чтобы спасти ей жизнь! — реву я, поворачиваясь к Элли. — Она понятия не имеет, какие опасности ее могут подстерегать на этой планете…
— Конечно, не имеет понятия, — огрызается Элли, сжимая руки в кулаки. — Потому что вы, ребята, отказываетесь нам что-либо рассказывать. Как бы ты себя чувствовал, Терекс, если бы все было наоборот? Если бы ты приземлился на Землю и твои друзья пропали без вести, а мы просто погладили бы тебя по головке и сказали, что позаботимся об этом? На нашей планете Невада — воин, как и вы здесь. Ракиз мог бы действовать с ней сообща, но вместо этого он насильно удерживал ее.
Я смотрю на нее, разинув рот, и из моего горла вырывается рычание.
— Самки должны быть под защитой.
Она со вздохом наклоняет голову, открывая рот, и я поднимаю руку.
— Я не готов говорить об этом прямо сейчас, — говорю я, выходя из кради.
ЭЛЛИ
Ошеломленная, я смаргиваю слезы, когда Терекс уходит. Это была наша первая настоящая ссора, и мой желудок тревожно сжимается, когда я прерывисто хватаю воздух.
Я понимаю его точку зрения, но не понимаю, почему он не хочет понять моей. Конечно, я сожалею, что не могла рассказать ему о планах Невады. Но он сказал бы Ракизу, и реакция короля показала, как именно развивались бы события.
К сожалению, поскольку в нашем племени так мало женщин, эти воины, похоже, считают, что нас следует баловать и защищать.
Что же до меня? Мне нравится мысль о том, что Терекс печется о моей безопасности. Но это не значит, что Невада хочет того же.
Я вытираю слезы и, чертыхаясь, натягиваю сапоги, которые раздобыл для меня Терекс. Он такой заботливый, и выражение его глаз, когда он спросил, сколь отчаянно я хочу уйти от него…
«Не думай об этом сейчас, Элли. Он успокоится».
Я сморкаюсь, направляясь из кради к большой поляне, где проходила церемония спаривания. По-видимому, в теплые дни, дети занимаются на улице — это бы несомненно понравилось бы моим детсадовцам.
Я провожу утро, играя с детьми, уча их считать, используя разноцветные камни и палки разного размера, которые чаще всего используются для имитаций боя мечами.
Я очень нравлюсь Чани. Предполагаю, что ей лет шесть или семь, но она может быть и моложе, так как браксийские дети намного больше человеческих. Я сижу на бревне на солнышке и заплетаю ей волосы, когда приходит Джарикс и что-то шепчет Рани. Ее глаза расширяются от шока, и она смотрит на меня.
— Иди поиграй, дорогая, — говорю я Чани, и она улыбается, спрыгивает с моих колен и берет одну из больших палок.
— Я собираюсь стать воином, как Невада, — объявляет она, рыча на мальчиков, когда они смеются над ней.
Я поднимаюсь на ноги, и Рани встречает меня с бледным лицом.
— В чем дело?
— Ракиз покинул племя.
— Что?
Она кивает.
— Он никому не сказал, куда идет, но, вероятно, отправился следом за твоей подругой.
В ее глазах мелькает осуждение, и я ощетиниваюсь.
— Он не позволил бы Неваде отправиться на поиски наших подруг, — говорю я. — Они такие же женщины, как и мы, напуганные и совсем одни на чужой планете.
Она кивает.
— Но Невада — всего лишь самка.
Я хмурюсь.
— Она крепкая и сильная, и она знает, что делает. Это был ее выбор.
— А теперь наше племя осталось без короля, — тихо говорит Рани, и я вздрагиваю.
— Прости, — говорю я. — Думаю, мне пора идти.
— Элли…
Мои руки дрожат, когда я возвращаюсь к нашему кради. Я устала. Кость в руке болит.
На тропинке передо мной появляется Вивиан с бледным лицом. Я оглядываюсь, но она смотрит именно на меня сузившимися глазами. Потрясающе.
— Почему ты не сказала, что Невада собирается уйти?
Я хмуро смотрю на нее.
— Она просила меня никому не говорить.
— Почему она мне ничего не сказала?
— Не знаю, Вивиан, возможно, потому, что она думала, что тебе все равно?
Ее лицо вспыхивает, и на мгновение мне становится не по себе.
— Прости, — говорю я, но она отступает, глядя на меня тяжелым взглядом.
— Не у всех из нас есть гигантский воин, который поможет нам сбежать от реальности, — говорит она. — Невада была моей единственной подругой здесь, и теперь она, вероятно, умрет, потому что ты позволила ей уйти одной.
— Ты думаешь, я не жалею, что не смогла отговорить ее? Ты не единственная, кто переживает о ней, Вивиан. И если она умрет, мне придется жить с чувством вины.