Я покусываю губу, и Терекс подхватывает меня на руки, усаживая к себе на колени.
Он утыкается носом в мою щеку.
— Ты можешь рассказать мне что угодно, моя крошечная самочка. Ты же знаешь это.
— Знаю. — Я делаю глубокий вдох и выпаливаю на одном дыхании. — Я почти уверена, что беременна.
Его выражение лица на мгновение становится пустым, а затем его глаза загораются, сияя ярко, как звезды, и его лицо озаряет улыбка, словно я подарила ему луну.
— Ребенок?
Я киваю, закусив губу, и его взгляд опускается на мой живот, его огромная рука ложится на нижнюю часть моего живота. Я задыхаюсь от смеха, который больше похож на всхлип.
— Значит, ты счастлив?
— Счастлив? Счастье и близко не отражает то, что я сейчас чувствую. Лучшим днем в моей жизни был день, когда я нашел тебя в том лесу. Обещаю, что проведу остаток своей жизни делая все, чтобы ты никогда не пожалела о своем решении остаться со мной.
Мои глаза наполняются слезами, и Терекс смахивает их с моих щек.
Терекс ухмыляется мне.
— Теперь, когда я претендую на тебя во всех отношения, ты наконец-то завершишь брачную церемонию со мной?
Я хмуро смотрю на него. Я откладываю церемонию не потому, что не хочу быть его парой, а потому, что здесь нет Невады. Я знаю, что Терекс тоже скучает по Ракизу. Но если уж я залетела…
Дело не в том, что я религиозна или считаю, что женщина должна быть замужем — или в паре — прежде чем родить ребенка. Но если честно, то мысль о том, чтобы подождать еще хоть один день…
— Уверена, Невада простит меня, — говорю я. — Но разве Ракиз не рассердится на тебя?
Терекс откидывает голову назад, смеясь так, что мое сердце начинает биться чуть быстрее.
— Ракиз — воин, который покинул свое племя, чтобы охотиться за человеческой самкой. Он поймет, что мне нужно завязать эти брачные ленты на твоих запястьях, прежде чем это додумается сделать кто-то другой.
Я смеюсь над мыслью, что гигантские воины выстраиваются в очередь, чтобы заявить на меня свои права, но лицо Терекса серьезно, как никогда, так кто я такая, чтобы спорить, если он хочет верить, что я настолько невероятна? Я же не дура.
По крайней мере, теперь.
— Отлично, — смеюсь я, когда он встает, все еще держа меня на руках, стараясь лишний раз не колыхнуть меня. — Но если меня стошнит на тебя, когда меня швырнут через костер — пеняй на себя.
Его глаза смеются надо мной, когда он поворачивается к нашему кради, и я улыбаюсь ему в ответ.
Каким-то образом похищение пришельцами привело меня ко всему, чего я втайне всегда хотела, но никогда не мечтала обрести. Агрон, возможно, и не для всех, но пока меня обнимают руки моего воина, нигде больше я и не хочу быть.
Конец