— Я люблю тебя, котенок.
Хэлли спокойно кончила, выгнув спину и крепче сжав пальцы на его коже. Еще через два толчка Вишес ворвался в нее как можно глубже и взорвался в чистом наслаждении. Обнявшись, они гладили друг друга и целовались, пока дрожь экстаза не стихла.
Вишес перекатился на спину и утянул Хэлли за собой. Удобно устроившись поверх него, она задремала в его руках. Он гладил ее по спине и играл с ее волосами, пока она, наконец, не проснулась. Тогда Вишес позволил себе спуститься руками ниже и кончиками пальцев задеть ее ягодицу. Хэлли зашипела и вздрогнула.
Вишес с тихим смехом выбрался из-под нее и звонко поцеловал в плечо.
— Подожди здесь.
В одном из ящиков он нашел тубу с мазью и охлаждающий пакет. Встряхнув упаковку, Вишес активировал кристаллы внутри нее и прихватил из ванной полотенце для рук. В спальне он сел на край кровати и перевернул Хэлли на живот.
— Сейчас, скорее всего, будет немного больно, но зато ты быстрее выздоровеешь.
— А из чего она? — ее голос был немного приглушен подушкой, поэтому она повернула голову. — В смысле мазь.
— Понятия не имею, — признался Вишес. — Мы берем ее с собой на задания. Конечно, ее разрабатывали не для покраснений, но она дьявольски эффективна.
— Все так плохо? — Хэлли посмотрела через плечо. — Покраснение, я имею в виду.
Осмотрев темно-красные отметки, он не стал врать.
— Синяки темные, особенно на твоей бледной коже. И от тростника осталось несколько ярко-красных полос.
— Очень странно, что я ими горжусь?
— Нет, — рассмеялся Вишес. — Я знаю несколько пар, предпочитающих более жесткую сторону нашего образа жизни. И жены, кажется, лелеют свои ушибы, — он нанес на истерзанные ягодицы прозрачную мазь и вздрогнул от вида оставшихся на них ужасных отметин. — Хэлли, это больше не повторится. Мы не зайдем так далеко, — исправил Вишес. — Сегодня были особые обстоятельства.
— Мне тоже не понравилась бо́льшая часть, — она расслабилась от его поглаживаний. — Я знаю, зачем мы это сделали, и действительно чувствую себя лучше после случившегося в колонии Джеско.
— Но?
— Я видела твое лицо, Вишес. И знаю, что тебе было плохо.
— Было, — признался он. — Не будь я убежден, что чувство вины сгрызет тебя изнутри, и не смог бы довести дело до конца, — вытерев пальцы о полотенце, Вишес расстелил его на ягодицах Хэлли и положил сверху пакет со льдом. — Пусть полежит пятнадцать минут.
Некоторое время она молчала, в то время как Вишес просто водил кончиками пальцев вверх и вниз по ее голени. Когда Хэлли снова заговорила, в ее голосе слышалось любопытство.
— А мы можем попробовать еще раз?
— Попробовать что?
— Ну, знаешь, связывание, возможно, порку, — обеспокоенно пояснила она. — То есть, если ты хочешь…
— Я хочу, — заверил Вишес. — Но если тебе не нравится, тогда не надо.
— Ты уверен? — Хэлли выглядела необычайно неуверенной.
— Хэлли, в чем дело? — нахмурился он.
— Ни в чем.
Вишес сжал ее бедро, и она взвизгнула.
— Говори правду, котенок, иначе я прямо сейчас приму твое предложение и отшлепаю тебя.
— Ладно! Просто…я не хочу, чтобы ты был мной недоволен. Я знаю, что тебе нравится грубая сторона любви. Если бы не нравилась, ты бы не посвятил ей комнату, — Хэлли обернулась на него. — Вишес, я не хочу тебя менять. Я хочу, чтобы ты был мной доволен, но не в ущерб себе.
— Как тебе такое в голову пришло, котенок? Мы вместе уже почти шесть недель. Ты хоть раз замечала, чтобы я был тобой недоволен?
— Нет.
— Хэлли, — твердо предостерег Вишес. — Говори правду.
— Видишь ли, Террор сказал…
— Сейчас же остановись, — он перебил ее в ту же секунду, как услышал имя своего лучшего друга. — Террор ни черта не знает о любви к женщине. Если он снова поднимет эту тему, не слушай ни слова. Ясно?
— Да.
Вишес придвинулся к изголовью кровати и посмотрел Хэлли в лицо.
— Я люблю тебя, Хэлли. Мне нравятся наши отношения такими, какие они есть. Хотелось бы мне изучить с тобой более грубую сторону любви? Да. Понимаю ли я, что тебе потребуется время? Однозначно, — ухватив ее за подбородок, он улыбнулся ей. — У нас все отлично. Мы продвигаемся в нашем собственном темпе, и это прекрасно.
— Я очень хочу попробовать с тобой что-нибудь новое, — и все же Хэлли заметно расслабилась. — Я доверяю тебе. И люблю тебя.