— «Футболист демонстрирует сверхмужское поведение вне поля как продолжение своей агрессивной идентичности на поле».
— Это не то, на что похоже, — начинаю я.
Колтон смотрит на меня, выражение его лица где-то между гневом и болью.
— Это обо мне, — говорит он. — Это о моих друзьях.
— Нет, это совсем не так, — протестую я. — Это общая характеристика. Это не относится конкретно ни к кому из вас. Я бы никогда не писала о тебе.
Он читает черновик моей диссертации, и я морщусь.
— «Его гипермужское поведение может быть защитой от хрупкого чувства…»
Я вырываю бумаги у него из рук.
— Колтон, послушай, — говорю я, и слова быстро слетают с моих губ. — Это никоим образом не касается тебя. Я изучала мужскую идентичность. Когда я начала заниматься репетиторством, у меня возникла идея посмотреть на это в футболе. Мой консультант считал, что это хорошая идея для диссертации. Но этот тезис не имеет к тебе никакого отношения.
Колтон смотрит на меня с отвращением.
— Ты все это время использовала меня как подопытного кролика.
— Нет, нет, нет, — опровергаю я. — Это литературный обзор. Это всё из книг. Это просто обзор существующих исследований. Там ничего нет ни о тебе, ни о ком-либо из команды. Я обещаю.
— Ты обещаешь? — спрашивает он, горько смеясь. — Ну, тогда, пока ты обещаешь, я определённо доверяю тебе.
— Я хотела тебе сказать, — говорю я.
— Сколько времени я провёл с тобой этим летом? — сердито спрашивает Колтон. — И ты так и не нашла времени упомянуть, о чем твоя диссертация?
— Ты никогда не спрашивал.
— Значит, это моя грёбаная вина, что я не спросил, проводишь ли ты исследование на моём примере? Да, ебать меня за то, что я просто предположил, что ты этого не сделаешь.
— Это не тематическое исследование, — слабо протестую я. — Я… я не знала тебя, когда начала писать это. Поэтому я не упомянула об этом тогда. И чем дольше это продолжалось, и я не говорила тебе, тем большим это становилось. Я не хотела, чтобы ты меня ненавидел.
— Ну, мне нечего сказать, это был отличный грёбаный способ убедиться, что это произошло, — говорит Колтон. — А всё это «я ничего не знаю о футболе» тоже было ложью?
— Что? Нет, — выпаливаю я. — Я ничего не знала о футболе. Или о тебе. Чёрт, Колтон, прости, что не сказала тебе. Я знаю, что это выглядит плохо.
— Ты даже не представляешь, как это выглядит, — отвечает он, поднимая с кровати футболку и натягивая её через голову.
— Я ничего не знала о тебе, когда встретила тебя, Колтон. — О, боже. Выражение его лица — боль и предательство — словно удар под дых. Кажется, меня сейчас вырвет.
— Дело даже не том, что ты написала, — говорит он. — Дело в том, что ты всё время скрывала это, лгала мне. О чем, черт возьми, ты ещё врёшь?
— Колтон, я не…
Но он поворачивается и выходит за дверь.
***
— Почему ты сидишь здесь в темноте и… — Сэйбл резко останавливается в дверях квартиры, Танк стоит позади неё. — О, чёрт, что случилось?
— Ничего, — говорю я, шмыгая носом. — Я имею в виду, что это была моя вина. Колтон ушёл.
— Когда дело касается Колтона, ты ни в чём не виновата, — говорит Танк. — Ты уверена, что он не трахнул чирлидершу или что-то в этом роде?
— Джонатан! — возмущается Сейбл.
— Что? Если они и расстанутся, то только из-за этого, а не из-за того, что сделала Кэсси.
— Совсем не помогает, — стонет Сейбл, хлопая его по руке.
Танк прочищает горло.
— Знаешь что, я просто… пойду куплю что-нибудь. Снаружи.
Дверь за ним захлопывается.
— Мне следовало сказать ему об этом раньше, как ты и говорила, — произношу я.
Сейбл садится рядом со мной на диван, берёт мои руки в свои. Она протягивает руку и вытирает большим пальцем у меня под глазом.
— У тебя всё лицо в туши, милая, — говорит она. — Ты рассказала ему о диссертации?
Я отрицательно качаю головой.
— Хуже. Он нашёл её, — отвечаю я. — Я оставила свой черновик на столе. Это была копия, которую я распечатала для корректуры. Я даже не думала об этом. И он, должно быть, передвинул блокнот или уронил его на пол, или ещё что-то, и я вышла из душа, а он просто стоял там.
— И он её прочёл? — спрашивает Сейбл. — Ладно, это не так уж плохо. Я читала её. Ты не высмеиваешь его или его спорт, не говоришь, что футболисты компенсируют маленькие члены или что-то ещё.
Несмотря на то, что расстроена, я не могу не фыркнуть.
— Да, я определённо этого не писала.