— Тебе нужно выпустить немного пара после экзаменов? — спрашивает блондинка, и я на секунду моргаю, почему-то удивляясь, что слышу звук её голоса, а не Кэсси. — Потому что мне очень, очень нравится выпускать пар.
— Я уже это сделал, — отвечаю я, с трудом скрывая отвращение в голосе. — Все равно спасибо.
— Вот оскорбительный документ. — Стопка бумаг падает мне на колени, и я поднимаю глаза, чтобы увидеть свою мать, стоящую рядом со стулом и бросающую на меня убийственный взгляд. Она обращает своё внимание на блондинку. — А ты кто такая?
— Трикси, — говорит девушка. Потом наматывает на палец прядь светлых волос и смотрит на маму отсутствующим взглядом.
Если бы я не был так раздражён, меня бы позабавил тот факт, что моя мать собирается съесть эту девочку живьём.
Мама переводит взгляд с меня на девочку и обратно.
— Так вот как ты решил утешить себя?
— Эй! — фыркает блондинка.
— Благослови тебя Господь, милая, — говорит ей мама. — Я уверена, что ты очень умна и находчива. Что ты изучаешь?
Блондинка смотрит на неё.
— Хм… может быть, мода?
— Ну конечно, — бормочет мама. — Уходи, пожалуйста.
Рот блондинки приоткрывается, и она фыркает, отступая.
— Ты закончила здесь, мама? — раздражённо спрашиваю я.
Эммет проходит мимо нас, и мама хватает его за руку.
— Тебе нравятся эти девки, правда, Эммет?
— Чёрт возьми, да, Миссис К.
— Вон там есть одна по твоей части.
Эмметт поднимает руку, и мама здоровается с ним.
— Вы потрясающая, Миссис К.
— Не стоит об этом говорить. — Моя мать снова обращает своё внимание на меня. — Теперь ты.
— Я сижу здесь и наслаждаюсь своим пивом, ма, — говорю я, поднимая свой стакан. — А потом я собираюсь насладиться ещё одним.
— Я читала эту диссертацию, что лежит у тебя на коленях, — говорит она. — Всё это. Там нет ни одной вещи, из-за которой ты мог бы пострадать, так что либо ты такой же упрямый, как и тогда, когда тебе было три года, и ты отказался носить одежду вне дома, либо ты влюблён в неё и напуган, поэтому ты затеваешь ссору, чтобы всё испортить. В любом случае, отыщи свои яйца и иди уладь дела с этой девушкой.
— Чёрт побери, мам, — стону я. — Ты понятия не имеешь, о чём говоришь.
— Я точно знаю, о чём говорю. Знаешь, кто был таким же упрямым, как и ты? Твой отец.
— Да, но ты никогда не лгала папе и не притворялась кем-то, кем не была, — с горечью говорю я.
— Эта девчонка не притворялась, что не знает тебя, просто чтобы познакомиться с какой-нибудь футбольной звездой, — говорит мама. — Если это не очевидно для тебя, как дневной свет, тогда я не знаю, что с тобой делать.
Я скрещиваю руки на груди, под ними во все стороны свалены бумаги.
— Тогда, наверное, ты не знаешь, что со мной делать.
— Знаешь, что печально? — спрашивает Мама.
Я что-то бурчу в ответ, глядя ей за спину на людей, гуляющих по лужайке. Она сама не знает, о чём говорит. Она понятия не имеет о том, что происходит между мной и Кэсси.
— Печально то, что у тебя будет всё, — говорит она. — Я знаю это с тех пор, как тебе исполнилось десять лет. Твой отец тоже это знал. Ты всегда отлично играл в футбол. Это было написано на тебе в тот день, когда ты взял в руки мяч. Но ты получишь всё, что захочешь, а потом поймёшь, что на вершине славы чертовски одиноко.
Я сижу молча, её слова звенят у меня в голове.
Навершине одиноко.
У меня нет ответа для неё.
Она его не ждёт. Она целует меня в макушку.
— Я собираюсь выбраться отсюда. За последние пятнадцать минут я видела на этой вечеринке больше грудей, чем хотела бы за один вечер. Надеюсь, ты все поймёшь, потому что я люблю тебя, Колт.
— Я знаю, ма, — говорю я. — Я тоже тебя люблю.
Мне требуется двадцать минут и ещё одно пиво, прежде чем я взгляну на диссертацию.
Глава 40
Кэсси
— Чертовски горячо, — произносит Сейбл, оценивая мой наряд. Я потратила просто безбожное количество времени, нанося подводку для глаз, которой никогда не пользуюсь, и суетясь над тем, чтобы скрыть тёмные круги под глазами, являющиеся результатом вчерашнего запоя. — Увидев тебя в таком наряде он не сможет удержаться от извинений.
— Ну, я не хочу, чтобы он простил меня только потому, что хочет трахнуть. — Я смотрю на себя в зеркало, отмечая облегающие джинсы, сандалии и чёрную майку Сейбл, настоятельно одолженную ею. — Я должна переодеть майку.