— По какой-то причине, — ворчит Танк, — она любит тебя. Тебе нужно решить, что, чёрт возьми, с этим делать.
— Это был Диллан, — выпаливаю я.
— Что?
— Этот придурок послал девчонку в мою комнату.
Танк бросает на меня взгляд типа: «Да, конечно».
— И, — продолжаю я, — он сказал Кэсси, будто я хвастался перед командой, что трахнул её, рассказывая им истории в раздевалке.
— Господи, — восклицает Танк. — Мне жаль, что ему не пришлось вправлять челюсть.
Я смеюсь.
— Именно так я и подумал. Конечно, если бы это случилось и узнал бы Тренер, меня бы не допустили к игре в этом семестре.
— С чего бы Кэсси в это верить? Диллан излучает зловонные флюиды. Она не дура. Она бы сразу увидела его насквозь.
Я тяжело выдыхаю.
— Он сказал, что я хвастался всем, что она… — я замолкаю, не уверенный, что хочу сказать это даже Танку. — Девственница, — заканчиваю я. — Ты тоже никому этого не говори, а то я тебя убью. Я и Сейбл — единственные люди, которые это знают.
Танк пожимает плечами.
— Значит, он догадался.
— Нет, я проговорился. Это было в тот раз, когда мы с ним сцепились впервые. Он говорил о том, что её рот был создан для сосания члена. — Я с трудом могу произнести эти слова вслух. Мысль о том, что вырвалось у Диллана изо рта, даже сейчас приводит меня в ярость. — Я… выпалил это. Прежде чем нанёс удар. Он просто болтал без умолку, называя её шлюхой и всё такое… я не мог ясно мыслить.
— А, чёрт. Значит, Сейбл думает, что я знал о твоём хвастовстве в раздевалке.
— Наверное.
— Так почему же ты сидишь в собственной грязи и жалеешь себя? — спрашивает Танк. — Пойди и расскажи ей.
— Я пытался. Она больше не хочет меня видеть. Никогда, — бормочу я. — И всё, что я сейчас скажу, будет звучать так, будто я пытаюсь это скрыть.
— Ну, тогда перестань быть нытиком и пытайся усерднее.
Глава 44
Кэсси
— Ещё одна коробка, — говорит Сейбл, бросая её на растущую коллекцию на моём столе. — Хочешь, я открою её?
— Нет, — отвечаю я. — Я… найду место, куда пожертвовать их или что-то в этом роде. — Я знаю, что в коробке, и знаю, что они от Колтона. Они начали появляться на моём пороге, как часы, каждый день, начиная с прошлой недели, когда начался семестр. Фаллоимитаторы с записками внутри коробок:
Я знаю, ты считаешь меня придурком, но, пожалуйста, позволь мне объяснить.
Дай придурку шанс. Пожалуйста, позволь мне объяснить.
Я облажался и прошу прощения. Пожалуйста, позволь мне объяснить.
Пожалуйста, позволь мне объяснить.
Какое тут может быть объяснение?
Я перестала открывать посылки после первых трёх. Он, очевидно, придурок. Кто, чёрт возьми, думает, что посылать девушке фаллоимитаторы — это подходящий способ начать извиняться за что-то такого масштаба? Особенно девушке, перед которой ты пытаешься извиниться за то, что публично хвастался тем, что пробил её Д-карту? Может ли он быть ещё более глухим?
Именно из-за такой вот херни не продолжать что-то с Колтоном Кингом — правильный шаг.
Он просто придурок.
Придурки не меняются.
Сейбл фыркает, и этот звук вырывает меня из моих мыслей.
— Ты собираешься пожертвовать фаллоимитаторы нуждающимся? — спрашивает она. — Уверена, что есть куча дилдо благотворительных организаций на выбор.
— Как бы то ни было, я их выброшу.
Сейбл кладёт одну из коробок себе под мышку.
— Я не позволю хорошему фаллоимитатору пропасть даром. Особенно потому, что я больше ничего не получаю.
— Сожалею об этом.
— Это не твоя вина, милая, так что не смей извиняться, — Сейбл рассматривает коробку под мышкой. — Лучше быть одиноким и возбуждённым, чем трахаться с мудаком.
— Тебе следует писать предсказания, — предлагаю я с нерешительной улыбкой. — Или книгу для самопомощи.
— У меня полно хороших советов, — соглашается она.
— В тебе что-то есть, — говорю я. — В любом случае, мне пора идти. Я хорошо выгляжу? Я должна подать заявление об отставке тренеру Уокеру, а затем преподавать после этого. Это всего лишь второй курс. Я не могу всё испортить. Мне повезло, что Энн заболела мононуклеозом.
Одна из аспиранток, опережающая нас на год, заболела мононуклеозом и была вынуждена взять отгул на осенний семестр, в результате чего профессор Ричардс остался без ассистента. Я была первой кому он позвонил, что было чёртовым чудом, поскольку я уже распечатала своё заявление об увольнении, намереваясь передать его тренеру Уокеру. Несколько дней назад он оставил мне сообщение на автоответчике, спрашивая, продолжу ли я репетиторствовать в этом семестре. По крайней мере, я чувствовала, что должна смириться с этим и уйти лично. Или в письменном виде.