Когда он уехал вперед, Ги свистнул одному из своих воинов и приказал:
– Не зевайте, ребята. Если они здесь, то наверняка приготовят нам отменный бульон! Арбалеты наготове, щиты приторочить…
Монсегюр. 16 февраля 1243г.
Они вышли из комнаты башни и спустились по узкой винтовой лестнице в подвал, защищенный тяжелой дубовой дверью, окованной железом, успевшим покрыться пятнами ржавчины. Возле двери стояли пятеро катарских воинов, на шлемах, черных сюркотах и щитах которых красовались голуби и пчелы. Стражники расступились и открыли ключами дверь, пропуская епископа и Мирпуа внутрь подвального помещения башни.
– Входи, не бойся… – Бертран де Марти взял на руку рыцаря. Его рука была ледяной и влажной от пота, ведь Мирпуа впервые входил в святая святых катаров – сокровищницу и дарохранительницу, перевезенную еще в начале альбигойского крестового похода покойным Жильбером де Кастром из Сен-Феликс-де-Караман в Монсегюр, подальше от алчных взоров и загребущих рук Симона де Монфора и его рыцарей. – Ты первый… – епископ вздохнул и добавил, – и последний, кто входит из простых смертных в это помещение…
Бертран де Марти поочередно зажег смолистые факелы, закрепленные на стенах помещения. Их переливчатый и рассеянный свет выхватил из кромешной тьмы несколько больших сундуков, каждый из которых смогли поднять шестеро крепких мужчин, да и то, только когда они были пустые, ровные ряды крепких кожаных мешков и большую шкатулку, богато инкрустированную золотом, слоновой костью и украшенную искусной резьбой, изображавшей сцены из жизни Христа и Тайную Вечерю.
– Бог мой, – прошептал Мирпуа, – неужели это…
– Не забивай голову ненужными вопросами, сын мой… – спокойно ответил ему епископ.
– Но…
– Впрочем, если тебе от этого станет легче – можешь думать все, что заблагорассудится… – Бертран де Марти встал возле шкатулки, но не прикоснулся к ней. – Её открывали только тогда, когда умирал Верховный Просветленный, дабы его душа могла прикоснуться к… – он замялся, – и получить Утешение… – он бросил быстрый взгляд на рыцаря. – Решение об открытии священной реликвии принимают все Высшие Просветленные. Только они вправе позволить или отказать. Теперь же, когда остался только я, – он грустно улыбнулся, – никто не сможет открыть ее. – Он решительно посмотрел на рыцаря. – Страшные кары постигнут того, кто осмелится открыть этот ларец. Казни египетские покажутся детскими забавами, сын мой.
– Для чего вы говорите все это, отче? – Пьер-Рожэ посмотрел на епископа.
Бертран де Марти присел на один из мешков, расправил складки своего черного одеяния, шумно выдохнул и произнес:
– Для того чтобы ты знал, что завтра они навеки исчезнут из замка, – он выдержал паузу и добавил, – они останутся лишь призраком и недостижимой легендой для алчных католиков, воскреснув лишь тогда, когда Господь сочтет это нужным…
– Господи! О чем вы говорите, отче?! – всплеснул руками де Мирпуа. – замок обложен со всех сторон, даже мышь не проскочит! Одно дело, когда попробуют налегке вскочить с десяток людей, а тут! – Он кивнул в сторону огромных сокровищ.
– Вот, легенда уже началась… – улыбнулся епископ. – Не пройдет и десять лет, как станут рассказывать, будто сокровища улетели по небу, на крыльях голубей…
– Ваш разум помутился, отче… – с недоверием в голосе произнес рыцарь.
– Все мы в руках Божьих, сын мой… – ответил епископ, и его глухое эхо пронеслось по подземелью. – Для этого я и спрашивал вас о сыне…
Пять лье южнее замка Монсегюр. 1 апреля 1267г.
– Вроде какое-то шевеление справа по ходу дороги, мессир Ги… – рыцарь его отряда показал рукой на небольшой скалистый выступ, нависавший над извилистой горной дорогой впереди по ходу движения отряда. – Видите, там группа кривых деревьев!..
– Рауль, ротозей! – Ги прижал кулак ко рту, больно прикусывая пальцы зубами. – Неужели он не видит?!..
– Останавливаем колонну, мессир?
– Нет, ни в коем случае… – тихо ответил ему Ги и крепко сжал правой рукой арбалет, лежавший на его коленях. – Едем еще туазов двести, после чего, по моей команде попробуем накрыть их…
– Угол больно большой, мессир… – недоверчиво покосился на выступ рыцарь.
– Наша задача, как можно быстрее проскочить его, Пьер. Нагони-ка, Рауля и тихонько шепни ему про засаду… – рыцарь подумал и прибавил. – Пусть, как только проскочит выступ, прижимает стрелков к стене и готовится прикрыть нас. Понял?..