– Сир, я, часом, не мешаю вашей семейной беседе?..
– Как, вы еще здесь? – Людовик изобразил удивление на своем бледном лице. – Ваше будущее святейшество! Вы должны уже мчаться к Перудже! Гоните коней, как ветер! Не теряйте ни минуты! Вам полдня на сборы, а я отправляю гонцов в Перуджу немедля. Они поговорят с кардиналами, благо, что они почти все французы. Папская тиара ждет вас…
Ги де Фуко поднялся, торопливо поклонился королю, поцеловал его руку, поймав себя на мысли, что он сейчас, словно какой-то рыцарь, приносит оммаж сюзерену, поклонился Шарлю де Анжу и буквально выбежал из часовни.
Когда дверь за кардиналом закрылась, Людовик выдержал паузу и торжествующе посмотрел на Шарля:
– Ну, брат, как тебе перспектива?..
Шарль обнял его:
– Сир, брат мой! Клянусь господом, что буду самым верным из твоих вассалов и самым дружественным из королей Европы!..
– Не говори «гоп», пока не перепрыгнул! Я, к несчастью, сейчас поиздержался, так что денег у меня маловато…
Шарль кинул быстрый взгляд на короля и подумал: «Надо же, даже сейчас жмется!», но улыбнулся и вслух произнес:
– Брат мой! С меня будет довольно и наших французских рыцарей!..
– Э-э-э, брат, куда ты загнул! Рыцари мне самому нужны! Я ведь готовлю новый поход…
– Брат, подожди немного с ним! Позволь мне захватить Неаполь и надеть на голову корону Фридриха! Тогда, клянусь всеми святыми, я помогу тебе, как и обещал! К тому же, кардинал обещал нам отдать церковную десятину!..
– Не нам, Шарль, а мне… – поправил его скуповатый и прижимистый брат-король Франции.
– Тем более! – Шарль не унимался, он решил «дожать» своего брата, можно сказать, по горячему следу. – Забирай всю десятину, дай мне только тысяч сто!..
– Сколько?! – Людовик даже открыл рот от удивления наглостью своего братца. – ты, Шарло, в своем уме?! Откуда у меня такие деньги?!..
– Ну, я умоляю!!! – Шарль плюхнулся на колени и схватился за подол сутаны короля. – Заклинаю тебя всеми святыми и памятью нашего батюшки!..
Людовик замялся, попытался вырвать край одежды из цепких рук Шарля, но, поняв, что это бесполезно, вздохнул и ответил:
– Господь с тобой. Выделю, так уж и быть… – и после паузы. – Восемьдесят пять тысяч экю…
– Девяносто пять! – Шарль не унимался, почуяв, что его брат поддался на уговоры и мольбы, – ради Христа!..
– Не поминай имя господа всуе!.. – Людовик перекрестился и взялся рукой за янтарные четки. – Как тебе не стыдно. Девяносто тысяч экю…
– Девяносто пять, ради Девы Марии и памяти батюшки…
– Господи, да когда ты утихомиришься! Не поминай имя Господа всуе…
– Брат и сир мой…
– Хорошо, девяносто пять тысяч экю… – Людовик устало закрыл глаза. – Только, пожалуйста, не поминай имя Творца…
– Хорошо, как прикажешь, брат! – Шарль впился губами в сухую и холодную ладонь короля Франции. Людовик попытался выдернуть руку, но граф не выпускал ее из своих крепких ладоней.
– Чего еще тебе надо… – взмолился Людовик.
– Рыцарей…
– Нет! Нет! И еще раз – нет!!! – Король топнул ногой.
– Умоляю, ради…
Людовик широко расширил свои глаза:
– Хватит! Забирай всех, кого сможешь уговорить! Но учти, если ты завербуешь высших сеньоров, я не позволю им пользоваться должностными титулами!..
– Да ради Бога, брат…– Шарль, наконец, отпустил руку короля и широко улыбнулся.
– Боже мой, как я устал от тебя… – прошептал Людовик. – Вот, теперь и сам я произнес имя творца всуе…
Окрестности Милана. За две недели до описываемых событий.
– Здравствуй, Манфред, мой король. – Высокий и широкоплечий рыцарь, одетый в черный сюркот и длинный черный плащ с вышитыми орлами Гогенштауфенов, снял с головы шлем и, откинув кольчужный капюшон, обнажил светловолосую голову. – Поздравляю тебя. Издох французский пакостник…
– Здравствуй и ты, Анибальди. – Манфред протянул руку итальянскому рыцарю. – Это не только моя победа, это – торжество Фридриха, моего покойного отца!
– Что-то тяготит мне сердце… – Анибальди скривился. – Боюсь, как бы Луи-монах не протянул свою костлявую руку к Риму…
– Он же не сумасшедший! – Засмеялся Манфред. – Неужели, друг мой, ты всерьез думаешь, что французы снова решатся влезть в папские выборы?
– Почему бы и нет… – рыцарь недоверчиво покосился по сторонам. – Одно дело, когда был жив ваш отец Фридрих, который заключил договор о ненападении и невмешательстве с покойным Луи-львом. А вот его сын – совсем другое дело. У него слишком много братьев, да и рыцари жаждут реванша после постыдного разгрома на Ниле!