— Здравствуйте, студенты Холиуэлла! — Декан Янсен обратилась к притихшей толпе. — Если вы только позволите мне на несколько минут прервать ваш завтрак, Академия считает, что было бы лучше быстро решить... вопрос о возвращении пропавшей дочери из дорогой ушедшей семьи Найт.
О, значит, я уже пропала без вести и не была определенно объявлена мертвой, в то время как Джеймс, Питер и Андреа танцевали на могилах моей семьи.
Богатея.
— Семьи считают, и Академия согласна с тем, что статус Наследника подобает только детям Семей, которые были воспитаны как таковые, со всем надлежащим образованием, специальными навыками и... социальными взаимодействиями, подобающим самым престижным семьям Сити. — Она посмотрела в мою сторону, с отвращением сморщив нос в манере, которую определенно унаследовала ее дочь. — Кроме того, титул Наследника предназначен для перспективных лидеров крупнейших и наиболее успешных бизнес-империй Сити. Таким образом, мы признаем троих Наследников Спенсера, Ферреро и Харгрейвза единственными Наследниками. Хотя Академия испытывает облегчение от того, что мисс Найт была найдена живой после стольких лет, она больше не является наследницей Семейной империи, и общеизвестно, что она провела свою юность вне нашего высшего общества и, ну, отстала. — Она натянуто улыбнулась мне, безуспешно пытаясь выразить что-то вроде сочувствия. — Мисс Найт, конечно, может ассимилироваться среди наших студентов первого уровня в меру своих возможностей. Я уверена, что все они будут… рады помочь ей приспособиться.
Хихиканье за столом говнюков началось еще до того, как декан закончила говорить. Бормотание за моим столом было, по крайней мере, немного более растерянным и немного ошеломленным тем, что Академия посмела сделать.
Мне потребовалось полсекунды, чтобы понаблюдать за реакцией парней на эту чушь, и все трое продолжали казаться раздраженными, но ничуть не удивленными происходящим.
— Может быть, мне не стоило так сильно занижать свои оценки в прошлом семестре, — задумчиво сказала я Мари. Я сделала ровно столько, чтобы сохранить свою стипендию, но не привлекать внимания, превзойдя то, что должно было дать образование в средней школе Саутсайда. — Я могла бы, по крайней мере, пресечь аргумент о низком образовании в зародыше, но ретроспектива - это 20/20 и все такое дерьмо.
— Ты что? — прошипела она мне. — Даже твои оценки были ложью? Ты такая подлая сучка. — Она выдавила улыбку. — Мне это нравится.
Когда декан покинула сцену, даже не взглянув в мою сторону, я поняла, что мне понадобится более наглядная демонстрация силы, чтобы эти придурки поняли, что на самом деле я не какая-нибудь бедная сирота с Саутсайда, которую вот-вот растопчет городская элита.
У меня была идея, но сначала мне нужно было пережить остаток дня, и что-то подсказывало мне, что декан только что разрешила всем моим старым хулиганам снова взбунтоваться.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
ДЖОЛИ
Э
кономика второго курса была моим первым уроком в тот день, и, как обычно, мне повезло, двое Наследников тоже присутствовали. Пробираясь через переднюю часть большого лекционного зала, похожего на аудиторию, я также заметила почти весь отряд головорезов Первого уровня, включая Лизу, Энни, Чеда, Дэйна и их обычных прихлебателей, которые толпились в непосредственной близости от Зака и Беннетта.
Чед был очень тихим с тех пор, как возобновились занятия в школе, его постоянный сердитый взгляд в мою сторону говорил о том, что он все еще кипит из-за ошейника, который я надела на него в прошлом семестре. Из всех, включая моих бывших лучших друзей, он, казалось, был наименее удивлен моей настоящей личностью.
Я насмешливо подмигнула ему, проходя через переднюю часть комнаты, и если его большая мясистая рука не сломала телефон пополам яростной хваткой, которую он сжимал, я подозревала, что на нем, по крайней мере, была небольшая вмятина.
Зак поймал мой взгляд, когда я поднималась по пологой лестнице в дальнем конце класса, и указал мне туда, где они с Беннеттом сидели на своих обычных местах в центре комнаты.
Беннетт пристально наблюдал за мной, пока я подходила, и тот факт, что его глаза все время были прикованы ко мне, очевидно, больше не был тем, что он старался скрывать. Теперь я официально была врагом, так что, полагаю, у него был предлог следить за каждым моим движением.