— Ты уверена насчет этого? — Мари спрашивала меня в десятый раз. Она полулежала рядом со мной в своем черном спортивном костюме, скрестив ноги и нервно постукивая своей красной шпилькой по полу. — Я видела последствия твоего гнева и все такое, но это может быстро закончиться.
— Они должны видеть во мне равную, Мари, — ответила я, обхватывая руки. — Итак, мы используем подход, основанный на шоке и благоговении.
Наконец, Дэйн появился в центре импровизированного ринга на полу спортзала, его рыжие волосы светились оранжевым в свете единственной лампы дневного света, и он поднес мегафон к губам.
— Итак, фанаты Ночи Боев Холивэлла! — крикнул он. — У нас здесь есть наш действующий чемпион, если кто-то достаточно храбр - или, возможно, достаточно глуп, - чтобы бросить ему вызов за его титул!
Как и ожидалось, из тени появился Зак, одетый в обтягивающую белую футболку и черные спортивные штаны. Его покрытые татуировками руки были скрещены на груди, эти восхитительные бицепсы выпирали, когда он окинул зал темным взглядом с вызывающей ухмылкой.
Беннетт и Ной задержались на периметре, Ной все еще в темно-синем жилете и галстуке, а Беннетт в тренировочной форме экипажа, оба выглядели скучающими и готовыми к тому, что ночь уже закончится.
— Итак, кто хочет попытать счастья против Наследника Ферреро? — Крикнул Дэйн, кружась по кругу и делая вид, что ищет желающих.
Толпа приветствовала Зака, который мог только лениво улыбаться. Он, как и я, знал, что не осталось никого, кто осмелился бы выйти с ним на ринг.
Я вскочила на ноги, с громким стуком приземлившись на свою трибуну, и крикнула вниз, на пол спортзала: — Привет, Дэйн!
В комнате мгновенно воцарилась тишина. Студенты на рядах ниже меня вытянули шеи в поисках источника моего голоса.
Я протопала вниз по лестнице и вышла на свет. — Я это сделаю.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ЗАК
Ч
ерт! — выругались Беннетт и Ной позади меня, когда Джоджо появилась у ринга, выглядя одновременно как моя самая грязная фантазия и худший кошмар.
На ней была ярко-розовая футболка, укороченная так, что открывала большую часть ее безупречного подтянутого живота. Черные брюки для йоги облегали ее, как вторая кожа, а свои белокурые волосы она заплела в тугую французскую косу. Ее руки были забинтованы с мастерством человека, не новичка в боевых искусствах, а ноги были босыми, и эти идеальные пальчики дразнили меня, когда она приближалась.
— Нет, ни за что на свете, — сказал я Дэйну. — Я не буду с ней драться. Я не собираюсь выбивать дерьмо из девушки, и особенно из этой девчонки.
— Я, э-э... — пробормотал Дэйн, заикаясь и почесывая затылок мегафоном. — Я имею в виду, я думаю, ты мог бы отказаться, но ты действительно хочешь это сделать, э-э… от нее в частности?
Она продолжила выходить на ринг, и окружавшие нас потные парни без рубашек расступились перед ней, не сказав ни слова. Каким-то образом, несмотря на мое волнение, у меня все еще оставались средства, чтобы спланировать жестокое убийство семи или восьми парней, на моих глазах откровенно пялившихся на задницу Джоджо, когда она проходила мимо них.
— В чем дело, Зак? — спросила она, отодвигаясь в противоположный угол толстого коврика и бросая рюкзак на пол. Флуоресцентная лампа над нами освещала каждую черточку ее лица, эти ледяные глаза светились решимостью и озорством. — Наследник Ферреро боится драться с девушкой?
Я просто молча уставился на нее, зная, что Беннетт вмешается и будет придурком по этому поводу, и он меня не разочаровал.
— Ты, блядь, шутишь, Джоли? — прошипел он, подходя к краю мата и выходя на свет, чтобы весь зал мог разглядеть его разъяренное лицо. — Я знаю, ты видела, как сражается Зак - у тебя нет ни единого шанса. Немедленно прекрати это безумие.
Она, конечно, проигнорировала его, решив вместо этого сорвать через голову свою розовую рубашку, обнажив блестящий черный спортивный бюстгальтер и то обтягивающее горячее тело, которым мы втроем тихо восторгались, когда по крались на утренние тренировки Джоанны Миллер. Вокруг нас раздался хор волчьих свистков, и теперь Беннетт и я -оба посылали убийственные взгляды по рингу.
Ной встал рядом с Беннеттом, легкая хмурая складка у его рта лишь намекала на уровень огорчения, которое, я был уверен, он испытывал. — Джоли, пожалуйста, — тихо сказал он. — Зак не хочет причинить тебе боль.