Тихое шуршание заставило его повернуться к окну. На подоконник приземлилась темная фигура, а затем полетела прямо в клетку.
– Додди? – Кейси включил ночник.
Птица сидела в клетке и пела, раскачиваясь на своем насесте:
– Удар в самое сердце ножом – и кровь полилась рекой. И вот тело красавицы Полли лежит в могиле сырой.
Кейси резко вскочил и захлопнул окно, а затем подбежал к клетке:
– Додди, ты в порядке?
Тот продолжал петь.
– Теперь долг самому дьяволу Вилли должен отдать – за смерть красавицы Полли и за то, что посмел убежать.
У Додди всегда были красные перья в хвосте, но теперь что-то окрасило в красный его когти и крылья. Это что-то было мокрым и липким.
Кейси в голову пришла страшная мысль. Это была… кровь?
– Додди, что случилось с моим отцом? Ты имеешь к этому какое-то отношение?
– Скатер-ртью дор-рожка, – вскрикнул Додди и вытянул лапку, тем самым показывая, что хотел бы сесть Кейси на руку.
Кейси не знал, как реагировать. С одной стороны, он представил Додди, влетающего в окно отцовской машины, – как он кусается, царапается и хлопает крыльями, закрывая отцу обзор. Это было неправильно. Но с другой стороны, возможно, несмотря на здравый человекоподобный смысл и животную мораль, Додди верил, что таким образом защищает Кейси?
Кейси взглянул в умные золотисто-янтарные глаза Додди и не увидел в них ничего холодного или расчетливого. Это был взгляд, полный любви и преданности, какого мальчик никогда не видел у своего отца.
Рука дрожала, но все же Кейси вытянул ее вперед. Додди пересел на нее, затем забрался ему плечо, оставляя на пижаме кроваво-красные следы и уткнулся носом в волосы Кейси – жест, который всегда был успокаивающим и знакомым для мальчика.
– Моя птичка, – услышал собственный шепот Кейси.
– Мой мальчик, – прокурлыкал Додди на ухо Кейси. – Мой. Мальчик.