Девушка снова погладила его. Невероятно, но он увеличился под ее рукой. Стал тверже, заметно длиннее и толще. Вскоре он окажется внутри нее, станет ее частью. Она снова задрожала, когда гул возбуждения стал больше походить на землетрясение.
— Лючия... — застонал он. — Блядь, Док, ты понятия не имеешь, как много раз я мечтал об этом.
— Как и я.
Глаза мужчины открылись. Он выглядел удивленным, в хорошем смысле.
— Да? О чем еще?
Осмелится ли она? Возможно, сегодняшняя ночь это всё, что у них есть. Ни в коем случае она не позволит ему уйти с сожалениями. Она лучше рискнет и воплотит все свои фантазии.
Медленно Лючия опустилась на колени. Глаза Джона полыхнули огнем, а его пальцы собственнически погрузились в волосы девушки и сжали густые каштановые пряди, удерживая ее чуть в стороне от его ждущего члена.
— Ты уверена, что хочешь этого?
— Пожалуйста. — Это было почти всхлипывание.
Удерживая одной рукой ее волосы, мужчина обхватил другой рукой свой ствол и направил к ее губам.
— Откройся. Используй язык и соси... О, да... Именно так. Блядь, Док. Это идеально. Святое дерьмо.
Лючия улыбнулась про себя и удвоила усилия. Из изучения анатомии, – а ей очень нравилась эта наука, – она знала, где расположены наиболее чувствительные точки, так что сосредоточилась на поглаживании головки языком при каждом толчке, а затем принимала в рот так глубоко, как могла. Когда головка достигала ее горла, она сглатывала, чтобы одновременно доставить ему удовольствие и преодолеть глотательный рефлекс. Затем девушка втягивала щеки и сосала так сильно, как только могла, работая кончиком языка по нижней части, нащупывая чувствительную точку, прямо под головкой. И, поскольку она слышала разговоры подруг об этом, то знала, что Джону понравится ее рука на отяжелевших от возбуждения яичках.
Захват в волосах девушки усилился, слегка натягивая кожу головы. Боль оказалась даже немного приятной. Забавно, она всегда полагалась на свой рассудок и интеллект, и первый раз в жизни она опиралась на физические данные, наконец, постигая внешний мир, используя неотъемлемый дар своих рук, ног, кожи и – самое восхитительное – вкусовых рецепторов. На ее языке он ощущался как что-то соленое и мужское. И идеальное. Не смотря на то, что Лючия стояла на коленях перед Джоном и ласкала его, наслаждение от ее действий, которое испытывал мужчина, давало ей возможность ощущать себя такой женственной, почти могущественной. Как много удовольствия они оба получат, если она заставит его кончить таким способом? Действие было таким интимным, что девушка не могла перестать думать о том, насколько ближе они станут друг другу.
Но этого не было на его повестке дня.
Когда мужчина отодвинулся и поднял девушку на ноги, она застонала:
— Джон...
— Хватит, Док. Ты чертовски хороша в этом. — Бочелли тяжело дышал.
Лючия застенчиво улыбнулась:
— Новичкам везет?
— Мы проверим, что ты читаешь.
— И удели внимание тому, что мои подружки говорят об их парнях...
Джон зарычал:
— Не хочу, чтобы ты слушала о сексуальной жизни других парней.
От собственнического заявления мужчины Лючию пронзило удовольствием.
— Поверь мне, прямо сейчас я думаю только о тебе.
— Хорошая девочка, — он погладил ее по щеке, а затем указал на кровать. — Забирайся. Ложись на спину. Раздвинь ноги.
Приказ одновременно возбуждал и пугал Лючию. Бочелли перестал быть любовником, который плавился в ее руках несколько минут назад. Теперь он был главным, его почти черный взгляд разрушал все ее барьеры, обнажая кроткую женщину, которая желала не только его страсти, но и нуждалась в нежности.
Джон погладил девушку по бедру:
— Я скольжу по тонкой грани, Док. Но ты можешь мне доверять. Я никогда не причиню тебе вред. Я буду трудиться как проклятый, чтобы сделать твой первый раз лучше.
Кивнув, Лючия опустилась на кровать, комплексуя по поводу того, что ее полные бедра и совсем не плоский живот выставлены на показ. Но она нравилась Джону такой, какая есть. Он будет разочарован, если она не сможет преодолеть свои страхи и выполнить простую команду. Лючия заставила себя раздвинуть ноги.
Девушка смогла набраться храбрости, но была одна проблема, которую сложно было игнорировать.
— Это будет больно. — Она прикусила губу.
Мужчина сел на край кровати и взял Лючию за руку:
— Только на секунду. Это неизбежно.
— Ты говоришь исходя из собственного опыта? — Странно, но она хотела, чтобы так оно и было.
— Извини, Док. Я рос в неблагополучном районе. Отца у меня не было. Мама работала на двух работах, чтобы прокормить Стефа и меня. Я начал подрабатывать, когда мне было десять, и к тому моменту, когда у меня появилось свободное время, чтобы думать о сексе, большинство из знакомых мне девушек уже не раз проходили через это, — он пожал плечами. — Я не думал, что в моем возрасте буду первым у кого-либо.
— В твоем возрасте? — Лючия сжала его руку. — Ты едва ли находишься на пути к дому престарелых.
Его взгляд стал серьезным:
— Мне тридцать пять. Но по опыту, блядь, я Мафусаил [10] . Я не заслуживаю касаться тебя.
Девушка присела, отбрасывая тот факт, что ее сиськи, вероятно, обвисли, а живот сложился в складочки. Вместо этого, она просто обняла мужчину руками и поцеловала в губы.
— Я из семьи, которую у тебя есть все основания ненавидеть. С раннего возраста я имею IQ, ставящий меня в категорию фриков, поэтому мои социальные навыки привели к тому, что я выдаю что-то не то, по крайней мере, один раз за разговор. Иногда я до сих пор это делаю. Мальчики видели во мне лишь пухлую зануду. Когда моим одноклассникам исполнилось шестнадцать... мне было одиннадцать. В момент моего выпуска из старшей школы, три девушки из класса были беременны. А у меня только началась менструация. Я уже молчу о колледже. Когда у меня, наконец, появилась фигура, парни всё равно называли меня «малолеткой», — Лючия пожала плечами. — Мне двадцать пять лет. Но я полагаю, что по многим параметрам для тебя я всё еще ребенок. Если ты предпочел бы не делать...
Джон накрыл ее рот и, толкнув обратно на кровать, нарыл своим телом. Его язык проник глубже, словно утверждая права мужчины на эту женщину. Лючия открылась для него, прижимаясь ближе и обнимая. Мужчина вклинился бедрами между ног девушки, и она почувствовала каждый сантиметр его стальной эрекции, которая прижималась к ее мокрым складочкам, исследуя и скользя, когда он коснулся клитора, Лючия ахнула и выгнулась.
— Ты определенно не ребенок, Док. Для меня ты сексуальная женщина, которую я не могу не касаться больше ни секунды.
Каждое слово его стирало ее неуверенность и уныние. Бочелли удалось пробить ее броню, и Лючия мысленно распахнула двери к своему телу и своему сердцу.
— Тогда и не нужно.
Мужчина приподнялся на локтях и окинул взглядом тело девушки, и с каждой секундой этот взгляд становился всё жарче:
— Помедленней. — Джон снова опустился на девушку, сдвинувшись чуть ниже по телу, прямо к ее груди. — Это влажная мечта.
Бочелли обхватил рукой грудь Лючии и поцеловал сбоку, его дыхание коснулось соска. Девушка задрожала, остро ощущая каждое его действие. Словно ее тело было полностью настроено на него, переполняясь чувствами, воскресая и расцветая только для него.
— Вот так, Док, — прошептал он, прямо перед тем, как всосать ее сосок в рот.
10
Мафусаи́л – в Библии один из праотцов человечества, прославившийся своим долголетием – он прожил 969 лет, а его именем стали называть долгожителей