Французского монарха погубил недостаток не интеллекта, а административных ресурсов. Именно таким опытом обладали Георг III и Иосиф II и не обладал Людовик XVI. Навыков ему хватало, но их одних, без опыта, было недостаточно, чтобы продумать все наперед. Король был не в ладах с le courant du temps[300]. Как и его предки, он следовал поговорке «одна вера, один закон, один король» и не осознавал, что философия Просвещения постепенно завоевывает популярность среди прогрессивной части высшей буржуазии и дворянства. Он проводил жесткие финансовые реформы и проигрывал парламентам, которые затягивали и блокировали любые экономические преобразования. Он поддавался на уловки дворян. Он хотел, действительно хотел провести реформы, но в то же время рассчитывал сохранить за собой абсолютную власть. Он искал компромиссы, но на своих условиях: не предлагая, а навязывая реформы. Король считал, что принятых мер цензуры было вполне достаточно, чтобы скрыть от глаз общества как просветительские трактаты, так и гнусные порнографические памфлеты, втаптывающие в грязь Марию-Антуанетту. Его политическая некомпетентность, пренебрежительное отношение к новым интеллектуальным течениям и неуклюжая реакция королевской семьи на поток скандалов не могли отменить или хотя бы оттянуть гибель старого режима. Людовик XVI, как пишет англичанин Артур Янг в 1787 году, «был монархом доброй воли, у которого не хватало сил принимать правильные решения».
Еще в 1774 году советник и наставник Морепа предупреждал короля, чтобы тот остерегался политических интриг, развернувшихся в Версале сразу после смерти Людовика XV. Практически сразу после коронации Людовик XVI отправил в отставку старую политическую гвардию своего деда, но для герцога де Шуазеля это стало сигналом: вот он, еще один шанс добиться поста министра. Однако Людовик XVI рассчитывал удержать бразды правления в своих руках. Монарх вспоминал обидные высказывания герцога о его родителях и не желал иметь с Шуазелем ничего общего. Стоило герцогу показаться на глаза королю, и одного язвительного замечания оказалось достаточно, чтобы человек, который когда-то заключил союз Франции с австрийцами, которого прозвали «кучером Европы», ушел поджав хвост: «Кто у нас там, месье де Шуазель! Как же вы растолстели, да еще и волосы выпадают, вы так скоро облысеете! Позвольте также заметить, у вас немного перекосился парик».
Людовик XVI собрал вокруг себя новый кабинет министров. Барон де Лон, более известный как Анн Робер Жак Тюрго, возглавил Министерство морских дел, а вскоре после этого – Министерство финансов. Барона, математика и экономиста, написавшего для «Энциклопедии» философов-просветителей Дидро и д’Аламбера пять статей, считали желанным гостем в парижских салонах, но для короля такой выбор был весьма смелым: более всего Тюрго был известен своими либеральными идеями. Он принадлежал к школе физиократов, выступавших против меркантилизма и государственного дирижизма – по сути, стремившихся максимально вывести государство из управления экономикой и хозяйством страны. Тюрго желал весьма радикальных экономических реформ, впрочем, необходимых с учетом той катастрофической горы долгов, которую королевство накопило за все прошедшие годы. Он рассчитывал сократить государственный долг не столько за счет новых налогов и займов, сколько за счет сбережений и борьбы с коррупцией. Министр настаивал на либерализации торговли зерном, видя в этом решение проблем дефицита продовольствия и регулярных вспышек голода. Свободная торговля, по его мнению, должна была создать конкуренцию, которая пошла бы на пользу сельскому хозяйству. И кроме того, Тюрго хотел наладить в стране выращивание картофеля, чтобы население не зависело от урожаев зерновых. Предыдущая подобная инициатива – попытка королевской семьи выращивать рис в Оверни – закончилась бунтом, поскольку крестьяне опасались, что это повлечет за собой всевозможные заболевания. Однако, возможно, картофель мог бы достичь un succes éclatant[301]?