Великий поворот в карьере Руссо пришелся на 1749 год. По пути в венсенскую тюрьму навестить Дидро, отбывающего там наказание по постановлению цензурного комитета, Руссо от нечего делать читал газету. Его внимание привлекла статья о конкурсе Дижонской академии на тему «Способствовало ли возрождение наук и искусств повышению нравственности». Академия предполагала, что представленные эссе будут содержать утвердительный ответ, и большинство работ были именно таковы, но Руссо так не думал. Жюри осталось в восторге от его эссе, присудило ему победу, и это стало началом большого прорыва: «Я попал в новую вселенную и стал другим человеком». Позже Руссо переработал свое эссе в памфлет «Рассуждение о науках и искусствах», получивший известность под названием «Первое рассуждение», чем вызвал волну возмущения среди философов. Дело в том, что в этом своем памфлете Руссо объявил войну самой основе идеи Просвещения – разуму. По мнению Руссо, в человеке было заложено не только добро, но и желание разрушать, порождающее негативные чувства, и именно их люди старались прикрыть тонким слоем цивилизации, называя его прогрессом: «Они подавляют в себе изначальное чувство свободы, для которой они, кажется, и были рождены, они заставляют себя полюбить рабство и преобразуются в так называемых цивилизованных людей». Другими словами, в понимании Руссо прогресс делал человека не разумным, а несвободным.
В 1754 году Руссо составил второй памфлет, в котором снова обрушился с критикой на просвещенных философов. По мнению Руссо, «злую природу» человека создает не он сам, а общество, в котором он живет. Первобытный человек для Руссо – это человек с простыми, добрыми и чистыми намерениями. Поскольку в древние времена люди понятия не имели, что такое плохо или хорошо, проблема кроется не в человеке, а в обществе. Не человек, а общество порождает зло и неравенство. Руссо верил в чувства и в «естественного человека», который следует инстинктам. Он отвергал рациональное общество, в котором правят только разум и наука: «Я хотел бы родиться в стране, где государем и народом руководило бы одно и то же желание, чтобы все движения механизма были направлены только на общее благо. […] Поэтому я хотел бы, чтобы никто внутри этого государства не мог притязать на статус выше закона и никто извне не мог диктовать ему свои условия. Ведь как бы ни было устроено правительство, если есть тот, кто не подчиняется закону, все остальные неизбежно оказываются в его власти. […] Я хотел бы найти страну, в которой законодательная власть принадлежала бы в равной степени всем гражданам: кто лучше, чем они, знает, как следует жить вместе в одном и том же обществе?»
Свобода личности для Руссо стояла многократно выше конкурентного индивидуализма, который исповедовали просвещенные философы.
Основные положения своей теории Руссо изложил в книге «Эмиль, или О воспитании», опубликованной десятилетие спустя. По мнению Руссо, современное общество не только не способствовало развитию человеческой доброты, но лишь портило ее. Поэтому ребенка куда лучше должна была воспитать «природа», жизнь среди людей, а не многолетнее обучение в школе. Только тогда, утверждал Руссо, у ребенка есть шанс вырасти хорошим человеком: «Эта книга – всего лишь трактат о природной доброте человека, цель которого – показать, насколько пороки и ошибки не согласуются с его склонностями, а проникают в него извне и едва заметно изменяют его». Впрочем, эту прекрасную теорию о том, что детей должны воспитывать родители, подрывает тот факт, что Руссо отдал пятерых своих детей от Терезы Левассёр в приют для несовершеннолетних.
Вдохновение для своей теории первобытного человека – «естественного дикаря», как его называли в XVIII веке, – Руссо черпал в рассказах путешественников и исследователей. Их свидетельства, например, о коренных жителях Аргентины, которые в одиночку ловят и убивают диких быков, или о южноафриканских готтентотах, стремительно бегающих по лесам босиком, по мнению Руссо, говорили о том, что люди могут жить и работать без принуждения вдали от сложного западного общества. Именно эти и подобные истории породили миф о «счастливом дикаре», который живет в дикой местности, в единении с природой.