Государственный долг при правлении Людовика XVI вырос втрое. Народ роптал, дворянство отказывалось допускать реформы, а крупная буржуазия выжидала. Король попросил Калонна удалиться. 8 апреля 1787 года Калонн отбыл в свои владения, а Людовик XVI, следуя поговорке «лучший лесник – бывший браконьер», назначил новым министром финансов священнослужителя Этьен-Шарля де Ломени де Бриенна, председателя Собрания нотаблей. Бриенн всегда был яростным противником Калонна. Но и его планы по реформированию налоговой системы разнесли в пух и прах. Парламенты оставались непреклонны, даже когда парламентариев выслали из Парижа в Труа. По мнению магистратов, только Генеральные штаты были уполномочены принимать решения о новых налогах. Как дворянство мантии, так и потомственное дворянство хотели сохранить за собой все привилегии и права.
Людовик XVI оказался в тупике. 4 сентября Бриенн пообещал магистратам, что Генеральные штаты будут собраны в 1792 году, однако недовольство продолжало расти. К 1788 году государственный долг увеличился до 126 миллионов фунтов стерлингов, что составляло около 20 % годового дохода. Половина государственных расходов представляла собой погашение кредитов. Американская война обошлась французской казне в общей сложности в два миллиарда фунтов стерлингов, тогда как во Франции в обороте находилось всего 2,5 миллиарда. Как и его предшественники, Бриенн ничего не мог сделать, кроме как занять еще денег, из-за чего долговая яма стала бы еще глубже. Но Парижский парламент отказался утвердить кредит в размере 420 миллионов фунтов стерлингов до тех пор, пока не будет названа новая дата созыва Генеральных штатов. Людовик XVI в обязательном порядке одобрил выдачу кредита на специальном séance royale[339], королевском собрании. Бриенн ушел в отставку несколько недель спустя. Король в растерянности. Кто теперь спасет его королевство от банкротства? С большой неохотой – хранитель печатей короля Шарль де Барентен записал даже так: «Avec une extréme répugnance»[340], то есть с чрезмерной неохотой, – он восстановил в должности своего бывшего финансового гения Жака Неккера.
Тем временем король наконец определился: Генеральные штаты будут созваны в мае 1789 года. Людовик XVI по-прежнему был убежден, что в конце концов он все равно окажется в невыгодном положении.
Дворянство требовало, чтобы Генеральные штаты выглядели так же, как и в 1614 году: представители трех сословий с одним голосом на каждого делегата. Таким образом, третий голос был бы решающим в каждом бюллетене из двух вопросов.
Неккер умолял короля о пропорциональном представительстве третьего сословия, поскольку, по его словам, Генеральные штаты, по сути, должны были только утверждать бюджеты, но не принимать политические решения. Однако Неккер мгновенно навлек на себя гнев дворянства, причем как потомственного, так и личного. Второе сословие опасалось, что третье получит слишком большую власть: «Предлагалось даже отменить феодальные права. Неужели Ваше Величество захочет принести в жертву и унизить свое храброе почтенное дворянство?» 1 января 1789 года Людовик XVI объявил решение: третьему сословию разрешено направить в Генеральные штаты вдвое больше представителей. Пока еще король не хотел принимать решение по поводу так называемого поименного голосования, которое позволяло представителям трех сословий голосовать индивидуально и не обязывало их отдавать свой голос отдельно, внутри сословия. Последнее сулило огромную нагрузку на третье сословие, ведь если каждому сословию будет позволено отдать один голос, третье сословие останется в меньшинстве. Поэтому его представители были заинтересованы в том, чтобы голосовать индивидуально и коллегиально, поскольку они занимают половину мест, и нескольких сторонников от первого сословия достаточно, чтобы третье получило большинство.
В конце января 1789 года начались выборы. Право голоса получил каждый житель Франции мужского пола, который достиг 25 лет и платит налоги. Соответственно, от 20 до 30 % населения Франции были вправе (и по большому счету обязаны) назначить 1200 делегатов, которые будут заседать в Генеральных штатах. Также король согласился разрешить низшему духовенству бороться за места в первом сословии. Тем самым Людовик XVI совершил судьбоносную ошибку: очень многие священники не соглашались с высшим духовенством, симпатизируя третьему сословию. Если бы представителям третьего сословия удалось добиться проведения поименного голосования, вероятность того, что священники отдадут ему большинство голосов в каждом туре, была бы действительно велика.