Однако едва Жумонвиль закончил свою речь, как вождь ирокезов бросился вперед. Танагриссон томагавком рассек череп французскому офицеру, торжественно объявил: «Отец, ты жив!» и умыл руки хлынувшей кровью. Такого никто не ожидал. Этот экстравагантный ритуал стал для индейцев Танагриссона сигналом начать снимать скальпы с раненых французских солдат. Участие в этой операции было для вождя расчетливым шагом: он считал, что ирокезы только выиграют от эскалации французско-британского конфликта, поскольку эта война ослабит давление на индейцев долины Огайо. Индейцы, жившие севернее и западнее Нью-Йорка и Новой Англии, в любом случае находились на линии огня между англичанами и французами. Британцы рассчитывали на поддержку Танагриссона, но в последующие годы ирокезы сражались то на одной, то на другой стороне, каждый раз рассчитывая извлечь из этого выгоду.
Французы бурно отреагировали на вести о злополучном déconfiture[36] Жумонвиля и обвинили Вашингтона в умышленном убийстве французских солдат. Вашингтон, начавший срочное строительство форта Несессити, сделал вид, что не виноват в этом убийстве, и приступил к подготовке нападения на форт Дюкен. Рассчитывать на поддержку индейцев он больше не мог, поскольку племена делавэров, минго и шауни решили, что британцы слишком назойливы, и перешли на сторону французов. Неистовый вождь ирокезов от греха подальше скрылся в Пенсильвании. Нападение на форт Дюкен обернулось поражением британцев, и без поддержки индейцев Вашингтону и его четырем сотням солдат пришлось отступать в форт Несессити под непрекращающимся ливнем.
Когда французский капитан Луи-Колон де Вилье, сводный брат Жумонвиля, напал на форт Несессити, все снова пошло не так, как ожидал Вашингтон. Недостаток военного опыта обернулся серьезными проблемами. Поскольку форт Несессити был построен в долине и окружен холмами, французам не составляло труда стрелять по всему, что находилось за его частоколом. Вашингтон понимал, что у него и его людей есть лишь один выход – сдаться. Капитан де Вилье немедленно предъявил перечень требований со стороны Франции, а британцы официально признали и подписали капитуляцию. При этом они обязались не появляться в долине Огайо в течение по меньшей мере одного года. Мелким шрифтом в самом низу перечня требований вскользь упоминалось, что Джордж Вашингтон признает вину в «убийстве» Жумонвиля. До сих пор нет уверенности, почему Вашингтон позволил французам так себя провести. Возможно, злую шутку с ним сыграли усталость, сумерки и непрерывный дождь. Но очевидно, что самая простая причина заключается в том, что Вашингтон ни слова не понимал по-французски. Его подпись дала французам прекрасный повод интерпретировать гибель Жумонвиля как результат военной агрессии.
Тринадцать американских колоний не сидели сложа руки. Под влиянием английской короны летом 1754 года они созвали конгресс в Олбани (штат Нью-Йорк), на котором Бенджамин Франклин предложил объединить британские колонии под властью генерал-губернатора. Британцы хорошо понимали, что только сотрудничество и союз с ирокезами смогут подавить в зародыше войну с французами в Америке. Франклин подкрепил свой так называемый план Олбанского союза девизом «Объединимся или умрем» и рисунком змеи, разрезанной на восемь частей, символизирующих американские колонии. Но ни одна колония не была заинтересована в централизации власти. Еще менее того южным колониям был интересен конфликт на севере, для которого им пришлось бы поставлять солдат и все необходимое для войны. План Франклина не был принят. Впрочем, в 1776 году он получил новую интерпретацию и был использован в качестве основы для Декларации независимости США.
Британский ответ на капитуляцию форта Несессити теперь стал очевиден: долина Огайо должна быть любой ценой отвоевана, а французы – отброшены назад. Английский премьер-министр Томас Пелэм-Холлс, герцог Ньюкасл, только что сменивший на посту своего брата Генри, был твердо убежден, что Франция будет связана готовящимися в Европе новыми стратегическими и политическими альянсами, а значит, французы не смогут в ближайшее время отправить войска в Северную Америку. Больше того, герцог Ньюкасл считал, что если британцы не будут терять времени и остановят французскую угрозу в Америке, то им удастся предотвратить ее распространение и в Европе.