Королю поставили мат.
21 сентября 1792 года Национальный конвент, заменивший Национальное законодательное собрание, провозгласил Францию республикой. Французская монархия окончательно лишилась опоры. Радикальные якобинцы объявили короля Людовика XVI главным врагом общества. Так, депутат-якобинец Луи Антуан де Сен-Жюст, получивший впоследствии прозвище «архангел террора», заявлял, что «для этого человека [Людовика XVI] нет среднего варианта; он должен либо править, либо умереть». По мнению Робеспьера, даже в судебном процессе нет смысла: «Людовика свергли из-за совершенных им злодеяний. Поэтому его нельзя судить дальше. […] Нужно вынести ему приговор, не проводя судебного разбирательства, и немедленно умертвить, поскольку он посмел бунтовать. Это наказание станет торжественным политическим реваншем».
Но до этого пока не дошло. Пока. 11 декабря 1792 года бывший французский король Людовик XVI, или Луи Капет, как его теперь называли, предстал перед членами Конвента. Ему назначили трех адвокатов, одним из которых оказался Ламуаньон де Малешерб, бывший председатель Cour des Aides[405] и бывший министр кабинета короля. Понимая, что суд над ним превратится в фарс, Людовик заявил Малешербу: «Ваша жертва [в деле моей защиты] достойна уважения, однако вы рискуете своей жизнью и не сможете спасти мою».
26 декабря 1792 года суд завершился. Раймон де Сез, один из трех адвокатов Людовика, обратился к членам Конвента с финальной речью, начав ее торжественными словами: «И вы обвиняете его [Людовика]. Того, кто подарил вам свободу. Он сделал так, чтобы вы здесь собрались, и теперь вы решаете его судьбу». Де Сез говорил два часа, пытаясь доказать, что процесс – фарс, что Людовик всегда преследовал интересы подданных и что обвиняемый никогда, никогда не хотел проливать кровь. Его почти не слушали. На трибунах стояла оглушительная тишина. Около половины второго пополудни де Сез сел, и Людовику тоже разрешили выступить. «Я обращаюсь к вам, возможно, даже в последний раз, и торжественно заявляю, что на моей совести нет никаких преступлений и что мои адвокаты говорили исключительно правду». Людовик понимал, что приговор был вынесен задолго до суда, и, садясь, непринужденно спросил Малешерба: «Вы уверены, что я с самого начала не ошибся и что мой приговор в самом деле был вынесен еще до того, как я его услышал?»
15 января 1793 года 691 из 749 членов Конвента проголосовали «за», признавая обвиняемого виновным. Герцог Орлеанский, член королевской семьи, избранный делегатом Конвента и получивший имя Филипп Эгалите, также не колебался ни секунды. На следующий день Конвент должен был вынести решение о наказании, и именно бывший герцог Орлеанский поднялся на трибуну, чтобы громогласно заявить: «Я убежден, что любой, кто пытался или попытается в будущем покуситься на суверенитет народа, заслуживает смерти, поэтому я голосую за казнь [Людовика]».
В итоге 290 депутатов проголосовали за тюремное заключение и возможность выслать Людовика из Франции. Еще 39 членов Конвента выступили за пожизненное заключение и 26 – за смертную казнь с тем, чтобы оставалась возможность заменить ее пожизненным заключением. И наконец, 365 членов Конвента вместе с герцогом Орлеанским подали голос за немедленную казнь Людовика. Робеспьер потребовал нового голосования, которое дало бы окончательный результат, и во втором туре 334 депутата потребовали пожизненного заключения, а 387 – смертной казни. Людовику о результате сообщили на следующий день.
Три дня спустя, 21 января 1793 года, в лютый зимний холод бывшего короля препроводили на гильотину. Барабанный бой на эшафоте заглушил последние слова некогда самого могущественного человека во Франции: «Я умираю невинным, я невиновен в преступлениях, в которых меня обвиняют. Я прощаю всех, кто повинен в моей смерти. Я молю Бога, чтобы на земле Франции больше никогда не пролилась кровь». Ровно в 9 часов 22 минуты голова бывшего короля Франции Людовика XVI слетела с плеч. Его жену Марию-Антуанетту отведут на гильотину 16 октября 1793 года, и за это время революция под руководством якобинцев обернется царством террора: Soyons terribles pour éviter au peuple de l’être. Революционный трибунал арестовал более 40 тысяч «врагов революции» в период с марта 1793 по июль 1794 года, а гильотина работала на износ.