Для того чтобы произвести хоть какое-то впечатление на британцев, Вашингтон приказал семи сотням ополченцев построиться в колонну и весь день маршировать вокруг холма, чтобы создать иллюзию численного превосходства. Но даже такие упражнения выполнялись крайне неумело. Один американский офицер скорбно доложил в своем рапорте, что американские полки прошли маршем из Чарлстона в Кембридж, словно толпа оборванцев, и «каждый полк шел так, как вздумается его командиру». В связи с отсутствием у командования информации и карт из исходных девяти полков лишь пять добрались до места назначения.
Но главная проблема, с которой столкнулся Джордж Вашингтон, заключалась все еще в остром дефиците боеприпасов и оружия. Выяснилось, что запасы пороха, которые изначально оценивались в 308 бочек, на самом деле не превышали 36 бочек. Когда Вашингтону доложили об этом, он, по словам дежурного офицера, «на полчаса потерял дар речи». Ополченцы действительно расходовали очень много пуль: почти все они были вооружены мушкетами, которые не только долго перезаряжались, но и очень неточно стреляли. В частности, было подсчитано, что во время битвы при Банкер-Хилле американцы выпустили 75 тысяч пуль и израсходовали тонну пороха, но лишь каждый трехсотый выстрел действительно попал в цель. Остальные 299 были lucky shots[73]. Согласно легенде, американский генерал Израэль Патнэм в конце концов приказал своим солдатам экономить патроны и не стрелять до тех пор, пока они «не увидят белки глаз противника», в результате чего сражение между британцами и американцами превратилось в штыковой и рукопашный бой.
Джордж Вашингтон сумел навести порядок и дисциплину в войсках. Он ввел запрет на сквернословие и продажу спиртного солдатам. Любой нарушитель подвергался телесному наказанию. По его приказу стали создавать запасы провианта, строить палаточные лагеря, а также изымать из англиканских церквей органы, разбирать их и переплавлять на пули, чтобы уменьшить дефицит боеприпасов. Война между англичанами и американцами шла не только на поле боя. В американской глубинке действовали сотни местных Committees of Safety and Observation[74] и Committees for Detecting and Defeating Conspiracies[75] по выявлению и пресечению заговоров, задача которых заключалась в предотвращении возможной контрреволюционной деятельности среди местного населения и поддержке всеобщего бойкота британских товаров. Во всех городах, деревнях и поселках жителей призывали поклясться на Библии в верности патриотическому делу и подписать документ, «подтверждающий, свидетельствующий и заявляющий перед Богом и миром, что мы искренне верим, что война, сопротивление и противостояние Соединенных американских колоний против флота и войск Британского королевства в указанных колониях являются справедливым и необходимым делом». Те, кто отказывался принести присягу, попадали под подозрение в верноподданнических настроениях по отношению к британскому королю.
Это давление со стороны общества приводило к расколу семей из-за разных политических взглядов. Самый известный пример – история Бенджамина Франклина и его сына Уильяма, который занимал пост губернатора Нью-Джерси и остался верным британской короне, за что был приговорен к двум годам тюрьмы, а после освобождения возглавил контрреволюционное движение лоялистов. В целом, несмотря на бесчисленные газетные призывы строго карать лоялистов, настоящих репрессий не последовало, поскольку повстанцы опасались, что террор в конечном итоге приведет к сумятице и помешает им достичь цели. Поэтому они ограничились запугиванием и оскорблениями. В худшем случае подозреваемые в измене подвергались transportation to the Enemies’ Lines[76] – их отправляли на британские рубежи, на Карибы или в Европу.
Сам же Джордж Вашингтон запустил настоящую пропагандистскую машину с целью ввести в заблуждение и дестабилизировать британские части, распространяя как можно больше fake news[77]. Он понимал: революция – это не только боевые действия, но и информационная война, где в тени поля боя скрываются шпионы и изменники. Однако в то время как газеты призывали сообщать о «подозрительных лицах», которые общаются с другими такими же противниками повстанцев при помощи «тайных приветствий и жестов», сами повстанцы не верили в то, что кто-то из них может перейти на сторону британцев. Их шпионская сеть являла собой пример поразительной доверчивости. Например, The Mechanics[78], тайная группа бостонских осведомителей, с чистой совестью принимала новых членов после клятвы на Библии: поскольку повстанцы были убеждены, что Бог на их стороне, клятве на Библии придавалось особенное значение. Из этого, разумеется, не следовало, что все были верны своим клятвам. Вскоре выяснилось, что один из руководителей «ремесленников» – шпион, нанятый британским генерал-лейтенантом Гейджем. Точно так же и Бенджамин Черч, главный медик Континентальной армии, на самом деле был информатором генерала Гейджа. У Черча была любовница, содержание которой обходилось ему очень дорого, и медик за большое вознаграждение передавал британцам информацию о складах оружия. Бенджамин Черч выдал себя случайно и нелепо в 1780 году, был арестован и сослан на Карибы. Корабль, доставлявший его в ссылку, потерпел крушение, и больше вестей о нем не было.