В середине XVIII века Европа стояла на пороге современного мира. За последние два столетия европейским путешественникам удалось нанести на карту значительную часть обитаемой суши. По оценкам 1750 года, численность населения в мире равнялась 700 миллионов, из которых 140 миллионов приходилось на Европу. И все равно огромная часть мира оставалась terra incognita[206]. Население Франции в то время составляло около 27 миллионов человек и втрое превышало население Англии. При этом подавляющее большинство населения Франции, около 80 %, обитало в сельской местности, в то время как в Англии основной долей населения были горожане. Это означает, что три четверти государственных доходов Франции приходились именно на сельскую местность. Собственность на землю составляла основу французского общества, но темпы экономического роста были низкими, и разбогатеть можно было лишь одним путем – получив наследство.
Французское королевство уже сформировалось таким, каким мы его знаем сегодня, хотя в XVIII веке в его состав не входили Савойское герцогство, Ницца и графства Венессен и Монбельяр. И в то время по-настоящему крупных городов во Франции не было. Лишь Париж с населением 600 тысяч жителей и Лион с населением сто сорок тысяч жителей входили в двадцатку крупнейших городов Европы, но и они уступали Лондону, население которого составляло 750 тысяч. Рост городского населения наблюдался в основном в портовых городах – Марселе (90 тысяч жителей), Бордо (84 тысячи), Руане (72,5 тысячи) и Нанте (57 тысяч жителей). В них была сосредоточена международная морская торговля Франции, причем Бордо был центром работорговли.
Общество было разделено на три сословия, и это деление в той или иной степени определяло образ мышления и жизни всего населения Европы. Первым сословием считалось духовенство – священники, монахини, монахи и епископы. Оно отвечало за «духовную заботу» об обществе и благотворительность. Земля и политическая власть также были сосредоточены в руках высшего духовенства. Второе сословие составляли дворяне, и их задачей была защита королевства и его жителей от нападений врага. Третьим сословием была буржуазия. В него входили судьи, адвокаты, богатые купцы, фермеры и низы городского среднего класса. Так называемое четвертое сословие, которое почти никогда не упоминалось, включало подавляющее большинство низших слоев населения. Эти люди не имели ни собственности, ни политических прав и жили в бедности, когда не в полной нищете.
Вопреки распространенному мнению, Франция второй половины XVIII века была отнюдь не бедной страной: к приходу к власти Людовика XVI в 1774 году и вплоть до Французской революции 1789 года это была страна с самой высокой численностью населения в мире. Философ и математик Жан Лерон д’Аламбер писал: «Германия создана для путешествий, Италия – для проживания, Англия – для философствования, а Франция – для наслаждения жизнью». Богатая северо-западная часть страны представляла собой практически бесконечные поля, на которых возделывали зерновые и через которые пролегали основные дороги, а уровень жизни и качество питания на севере были выше, чем на юге.
В XVIII веке наука во Франции процветала, как никогда и нигде, и более четверти ученых были моложе тридцати лет. В окрестностях Парижа бурно развивалась химическая промышленность. В Жавеле производили отбеливатель, в Шатене – свечи и воск, а в Шарантоне-Сен-Морисе – нюхательные соли. В Анзене, деревушке на севере Франции, четыре тысячи рабочих ежедневно спускались в угольные шахты. Не латынь или английский, а именно французский стал общепринятым дипломатическим языком в Европе после заключения в 1714 году Раштаттского мирного договора, положившего конец Войне за испанское наследство. При русском и австрийском дворах вошло в моду говорить и писать на «языке Европы», и даже прусский король Фридрих II находил немецкий язык «варварским», предпочитая ему французский. По-немецки он обращался только к своим лошадям. И лишь Людовик XVI иногда переходил на английский язык на заседаниях министров, когда не хотел, чтобы заседавшие в Совете родные братья его поняли.
Но государство, доставшееся ему в наследство от Людовика XV, было государством контрастов. Франция не была тогда ни единой страной, ни единым народом. Практически в каждой деревне говорили на своем диалекте, а в каждом регионе бытовали собственные обычаи и привилегии. В то время как на севере Франции действовало общее прецедентное право, основанное на древних обычаях или негласных соглашениях, на юге действовало письменное римское право. В стране не было единой системы мер и весов, зато через край было постов оплаты проезда и таможенных пошлин, в результате чего проезжавших через Францию путешественников поджидала путаница правил и норм. Подобная ситуация, впрочем, сложилась не только во Франции: все без исключения европейские монархи проводили протекционистскую политику, направленную на ограничение международной конкуренции, что сильно тормозило развитие торговли и свободное перемещение товаров. Так, капитанам барж, перевозивших грузы по Рейну, на пути между Базелем и Роттердамом, приходилось платить пошлины 38 раз.