Дворяне демонстрировали свое богатство не только в салонах, на оперных представлениях и балах-маскарадах. Время от времени они ездили на курорты, в частности в Ахен, Пломбьер или Баньер. Главным местом международных встреч стал курорт Спа в княжестве-епископстве Льеж, где в 1734 году было всего 200 домов, но где с 1750 года гостей каждое лето ждали 1200 гостиничных номеров. Габсбургский император Иосиф II назвал Спа «самой большой кофейней в Европе».
Тысячи иностранцев, которых жители Спа прозвали bobelin, что с местного диалекта переводится как «странные люди», приезжали освежиться в источниках и фонтанах Спа, воду в которых по заказу ароматизировали цветами апельсина, аниса, бергамота или кориандра, или прогуляться по окрестным деревням Ставло, Ку и Мальмеди. В Спа народ ужинал, выпивал, играл в азартные игры и до упаду танцевал в заведении под названием La Redoute[246], где и сегодня располагается местное казино. Шарль-Жозеф де Линь был его завсегдатаем и в своих мемуарах писал, что в летние месяцы этот зал был местом встречи для «английских лордов, французских епископов, молодых парижских проституток, голландских биржевых спекулянтов, старых герцогинь, иностранных генералов, аббатов, русских княжон и всевозможных шарлатанов», которые пересекались друг с другом за игровыми столами или в танцевальном зале. Летом в Спа было так многолюдно, что каждую неделю на улицах обновляли списки с именами и местами проживания гостей, чтобы все были в курсе, кто и где сегодня гостит.
Помимо La Redoute, можно было посетить расположенный неподалеку Воксал. Позаимствованные из Англии «воксалы», павильоны для танцев и угощения были распространены в равной мере во Франции и Южных Нидерландах. В них можно было не только позавтракать, но и сыграть в азартные игры или протанцевать весь день и всю ночь. Азартные игроки обращались к ростовщикам, которые готовы были ссудить необходимые деньги под 10 % в неделю. Спа притягивал ловцов удачи, как магнит. По словам Казановы, в Спа ездили только «по делу, ради интриг, азартных игр, женщин и шпионажа», поэтому неудивительно, что этот курорт привлекал всевозможных авантюристов. Например, некий Стефан Занович в 1782 году проживал в Спа под именем месье де Вавилона и выдавал себя за принца Албании. Многие заядлые игроки были des malades imaginaires[247], ради поездки придумавшие себе какой-нибудь недуг. Местные врачи неплохо наживались, ставя пациентам диагнозы и давая рекомендации, которые обеспечивали их клиентам идеальное алиби – например, что питье вод Спа может вызвать «сонливость, которая устраняется музыкой, бильярдом, картами и общением». Те, кто был действительно болен, могли принять спа-ванну, но в связи с тем, что в некоторые из них вода подавалась из соседнего канала, в котором прачки стирали белье, а обвальщики мыли туши скота, купальщикам приходилось соблюдать осторожность, чтобы избежать неприятного сюрприза в виде плавающего рядом свиного мочевого пузыря или коровьих кишок.
В Париже мужчина, желавший заняться мужеложством, отправлялся в сад Тюильри. Аристократы, которых заставали in flagrante delicto[248] со спущенными панталонами, зачастую отделывались замечанием, как, например, граф де л’Иль. Но даже минимальная терпимость к гомосексуальности – или, как еще ее называли, l’antiphysique[249] – распространялась лишь на дворянство. Общеизвестно, что маркиз де Виллет, чей отец был одним из ближайших друзей Людовика XV, вел в Париже открытую гомосексуальную жизнь под прикрытием своей партнерши, актрисы мадемуазель Рокур. Шарль-Жозеф де Линь не находил в своих сексуальных связях ничего особенного: «Мужчины влюбляются в своих друзей до двадцатилетнего возраста… причем это ничего не стоит и доставляет удовольствие». Его приятель Казанова описывал в мемуарах ночное приключение с турецким мальчиком. В XVIII веке это строго каралось, но дворяне и те, кто принадлежал к социальной верхушке, как правило, избегали наказания. Когда в 1725 году торговец и сутенер Этьен-Бенджамин Дешофур был арестован в Париже по обвинению в похищении и изнасиловании мальчиков, 200 его клиентов, в основном аристократов, избежали наказания, тогда как его самого сожгли на костре. Когда полиция Лондона устроила налет на подпольный клуб, в котором мужчины переодевались женщинами, все до единой «леди Голдинг», «графиня Папийон», «мисс Конвеншн», «Бетси Дэш» и «мисс Фриски» были приговорены к суровым наказаниям, английским и французским аристократам – их клиентам – не грозило ничего. И даже когда в 1770 году маркиз де Брюнуа привез в свое поместье самых красивых батраков для участия в оргии, во время которой сам нарядился священником, ему это сошло с рук.