Когда забияки встретились в Булонском лесу, герцог де Бурбон учтиво сообщил противнику, что «он должен сделать так, чтобы его не ослепляло солнце», на что граф д’Артуа столь же учтиво ответил: «Вы правы, на деревьях еще нет листьев, это ужасно, тень есть только у той стены, пройдем туда». Они помахали шпагами, а затем, словно ему подали условный знак, герцог де Бурбон сдался со словами: «Сударь, я проникся вашей добротой и никогда не забуду оказанной мне чести [быть вашим противником на дуэли]», после чего оба мужчины разъехались по домам в своих каретах. Закон был соблюден, но и честь обоих была спасена.
А те, кто, несмотря ни на что, все же хотел уладить свои разногласия именно так, но готов был делать это за пределами Парижа, обычно отправлялись в курортный городок Спа. Принц де Линь оставил нам на память историю двух французских аристократов, которые за азартной игрой поссорились и вызвали друг друга на дуэль, договорившись тайком, что постараются не ранить друг друга. В итоге на этой дуэли были ранены оба секунданта.
Мода XVIII века позволяла с первого взгляда отличать богатых от «менее удачливых». Знатным людям разрешалось носить одежду из шелка, в то время как простолюдинам приходилось довольствоваться более дешевой тафтой. Многое буквально определялось по одежде: ткань, цвет и покрой сообщали внимательному глазу возраст, положение, статус и характер владельца. Король имел право определять цвет одежды для своих придворных. Например, лакеи в его резиденции в Компьене носили красные ливреи, отделанные золотом, в то время как в Шуази ливреи были синими, а на охоте, как бы для маскировки, одежда у слуг должна была быть только зеленого цвета.
Придворные мужского пола одевались в соответствии с французским обычаем, который предполагал туфли, чулки, жилет, парик и шляпу, причем шляпа должна была подчеркивать престиж. В свою очередь, философы, включая Дидро и Руссо, в качестве реакции на дворянский упадок начали носить халаты и отказались от париков.
Таким «костюмом философа» они подчеркивали простоту l’homme qui travaille[277].
Женщины, соответственно, носили une robe à la française[278], надевая платья поверх paniers[279] или фижмы – каркаса из китового уса, который по торжественным случаям мог достигать внушительных размеров. Чем выше было социальное положение, тем сложнее было одеваться и раздеваться самостоятельно. Но лишь достаточно состоятельные люди могли позволить себе содержать отдельных слуг и горничных, которые помогали им с гардеробом. Мадам Кампан рассказывала, что в одевании и раздевании Марии-Антуанетты, которые считались «верхом этикета», утром и вечером участвовали не менее пяти фрейлин, круживших вокруг королевы, словно в четко поставленном танце.
При дворе и в парламентах было положено носить парики. Этот обычай ввел Людовик XIII в 1629 году, чтобы скрыть свою лысину. Справочник Жан-Батиста де ла Салля рекомендовал тем, кто носил парики, подбирать их максимально естественного цвета, а также рекомендовал мужчинам не допускать завитых или «чересчур светлых» париков, дабы избежать «женоподобного» вида. В составленном философами Дидро и д’Аламбером Encyclopédie[280] говорится, что самые качественные парики – из «фламандского волоса», поскольку, как объясняли авторы, «там так широко распространено употребление пива и сидра, которые полезны для волос. У фламандцев прекрасные волосы, потому что их питает и увлажняет пиво».
Женщины проводили в парике большую часть дня. По словам графа де Карамана, прически женщин при версальском дворе были набиты марлей до такой степени, «что даже самая красивая женщина напоминала большой круглый мешок, в который натолкали до предела тряпок и волос». В мемуарах маркизы де ла Тур дю Пен не единожды описываются мучения, которые испытывали женщины, ходя по дворцовым коридорам на «каблуках высотой семь с половиной сантиметров, в тяжелых и тугих корсетах, с волосами, уложенными и заколотыми поверх un pouf[281] высотой до 30 сантиметров с вплетенными и подколотыми всевозможными перьями, плюмажами, цветами и бриллиантами, покрытые сантиметровым слоем пудры и помады, которые при малейшем движении осыпались им на плечи».
Личный парикмахер Марии-Антуанетты Леонар Отье был первым, кто придумал украсить королевский парик целыми объемными картинами, изображающими, например, корабль в миниатюре, уток на морских волнах, корзину с фруктами или миниатюрный сад с ветряной мельницей, – в парик встраивалось все, что было актуально именно сейчас. Высота подобных париков иногда достигала метра, а вес – пяти килограммов, из-за чего у их обладательниц начинались головные боли и затекала шея. Если владелица такой конструкции должна была ехать в экипаже, ей приходилось всю дорогу стоять на коленях. И, конечно, стоимость подобных шедевров тоже была немалой – не менее 50 тысяч ливров.