— Что у тебя с лицом?
Как же она достала! Ему и без того паршиво, так она еще и инквизиторский допрос устроила. Кнуд прикоснулся к лицу и скривился от боли. А это что такое? Кто это прошелся по его щеке чем-то острым? Лея? В голове что-то трепыхнулось, но очень слабо, почти незаметно.
— Ты выполнил супружеский долг?
Мать ждала ответа, которого у него не было. Но и не переспать с женой он тоже не мог, когда это он отказывал себе в таком удовольствии, да еще и с девственницей. Мало он их что ли перепортил среди рабынь?
— Конечно! — Кнуд гордо вскинул голову и посмотрел на мать.
— Приведи себя в порядок, мы едем к губернатору.
— Зачем?
— Заявить о похищении твоей жены и назначить награду за голову этого разбойника, — Кая подняла свиток с кровати и потрясла им перед лицом сына.
— А может, ну его?..
— Ты еще глупее, чем я думала, — скривилась Кая, с жалостью глядя на сына.
— Вот как? — обиделся он. — Только не я выбирал ее в жены, — пробубнил, вставая с кровати.
— Тебе ее выбрала великая Линн. Никто не может ослушаться духа семьи, и ты это знаешь.
— Ну конечно, крепость рода и все такое… — бубнил Кнуд, натягивая первое что попадалось под руку. — Из-за дурацкого предрассудка я должен жертвовать своей свободой…
— Предрассудка?! — появилась разъяренная Кая на пороге гардеробной. — Ты называешь предрассудком то, благодаря чему мы так богаты? Глупец! Людям не дано видеть будущего, они живут сегодняшним днем. И лишь духи на это способны. Они делают все ради укрепления рода. И если Линн велела тебе жениться на Лее и спасти ее семью от разорения, значит, так нужно было. Ты же ей за это обязан подарить наследника. Только так дух станет еще сильнее. Поторопись! — прикрикнула она. — Дорога каждая минута!
— Что ты собираешься делать дальше? Неужели правда сможешь убить ее?
Фрост наполнил две кружки элем и придвинул одну к Асмунду. Тот задумчиво сидел за столом и постукивал по нему пальцами, действуя другу на нервы.
— Хватит уже, а?! Как приехали, даже позы не изменил. Какие мысли тебя занимают? И давай выпьем, — поднял он свою кружку. — Ночка выдалась трудной.
Они еще с вечера проникли во вражеское поместье. Фрост смешался с толпой рабов, которые уже почти все были заметно навеселе. Сделать это оказалось не сложно, достаточно было одеться попроще да нацепить на лицо туповатое выражение. На него и внимания-то никто не обращал, разве что молоденькие рабыни, покоренные его внешностью. Но от этого Фрост даже удовольствие получил, жаль только, что не смог удовлетворить себя по полной.
Асмунду пришлось сложнее. Никакой плащ не способен был скрыть его мощную фигуру. Природа щедро одарила его, как исполинским ростом, так и шириной плеч. Да и походка с годами выработалась обманчиво мягкая и элегантная. Тем, кто его видел, казалось, что он лишь выжидает, выслеживает жертву, чтобы схватить ее в нужный момент, что, собственно, недалеко было от истины. Образ жизни в лесу и постоянная потребность скрываться сделали его таким.
Но еще хуже дело обстояло с лицом Асмунда. Всех, кто встречал его впервые, ждал шок от холодного пронизывающего взгляда и глубокого шрама от левого уха до ключичной впадины — воспоминания из детства, когда он напоролся на тесак в попытке помочь матери. Даже его приспешники, что стекались в его отряд с разных концов света, побаивались Асмунда и без надобности старались его не трогать. Лишь Фрост был на особом положении, поскольку дружили они с детства и вместе бежали из рабства, когда обоим было по десять лет.
Асмунд стряхнул оцепенение и пригладил черные волосы, что неровными прядями спадали на плечи. Он поднял кружку и стукнулся ее о кружку Фроста.
— Мы сделали это, — раздался его низкий голос. Даже в этом природа его выделила из остальных — кто однажды слышал его голос, запоминал его на всю жизнь. — Я долго ждал, когда этот поганец женится. Теперь моя мать будет отомщена.
— Ты не ответил на вопрос, — вновь заговорил Фрост, когда осушил свою кружку. — Ты на самом деле хочешь убить ее?
— Будь уверен, я бы не дрогнул, — задумчиво посмотрел на него Асмунд, припечатывая тяжестью взгляда. — Но случилось кое-что, что изменило мои планы.
— Вот как? И когда же это случилось? Почему ты передумал?
Фрост пытался замаскировать облегчение в голосе. Несмотря на все зверства, что приписывали другу, тот никогда не поднимал руку на женщин. Да и не было у него их никогда. Разве что на одну ночь, чтобы удовлетворить плоть. В поселении беженцев было много симпатичных беглых рабынь, но ни одной из них не удалось покорить его сердце. Он их попросту не замечал.