— Вы зоотехник, — заговорил Браилов так, чтобы его не слышали оставшиеся у полуторки люди, — наш работник, поэтому с нынешнего числа я назначаю вас временно исполняющим обязанности директора этого совхоза. Как вернусь в город, оформлю приказом. Ищите себе агрономов, бухгалтеров, управляющих отделениями. Принимайте всех, кто придет… даже тех, кто вынужден был у немцев работать. Вы, конечно, знаете, кто как себя вел? Коли есть хлеб в скирдах, берите и его на учет, молотите и не давайте никому ни килограмма, вплоть до армии. Ясно?
— У нас действительно кое-что сохранилось, — уверенно сказал бывший зоотехник. — Не все, конечно. Видали коров в балке? Немец побил. Собирался угонять в Германию, а тут Красная Армия прижала, ну он и… понимаете? Зато уголь нашему совхозному кузнецу удалось спасти. Целых полсклада. Потушил уже подожженный.
— Уголь? — Браилов сразу насторожился. Ему вспомнился Красавин, острая нужда «Профинтерна» в угле. Вот случай помочь этому совхозу.
— Да. Каменный, донецкий. Немец собирался открыть тут мастерскую. Ну… по типу наших межсословных. И это еще не все. У нас на подсобном он бросил совершенно новый трактор-тягач. Вы вот говорили — молотить. Эта б можно, по отделениям и хлеб есть, семь, то ли восемь скирд разбросано, да только подшипников нет. А без подшипников, сами понимаете, наш ХТЗ…
И зоотехник развел руками.
— Отлично, товарищ Отрощенко, — совсем повеселев, сказал Браилов. — Главное, у вас имеется: хлеб и, трактор-тягач. А вопросами с подшипниками я сам займусь. Утрясем… Между прочим, часть угля я у вас сейчас заберу. Надо мне для другого совхоза. Вася, — махнул Браилов шоферу, — подводи машину к складу, нагребем антрациту.
Постепенно правление треста меняло свой облик. Стены побелили, в общем отделе застрекотал «Ундервуд», скомплектовался штат инструкторов, и наконец водворилась секретарша, которая уже всем посетителям говорила: «Директор занят, готовится к совещанию».
В кабинете Браилова появился письменный стол, кожаный диван, на который он переселился ночевать с пола, карта области, — все это откуда-то выкапывал пронырливый Фостиков.
Из Москвы выписал жену. Не успев отдохнуть, она поехала на полустанок, где погибла дочка. Вернулась через два дня почерневшая, с мешками под глазами, и Браилов понял все без слов. Вечером сама тихо сказала, стараясь скрыть в голосе дрожь:
— И места не нашла. Люди говорят: «Какой поезд? Какая девочка? Какую могилу копали? Тут столько за эти годы побито было, столько детей похоронили, — разве всех упомнишь? Могилки давно осели». Следа не сыскала.
Жена отвернулась, торопливо вынула из кармана скомканный платочек.
— Возраст у нас поздний, — помолчав, сказал Браилов. — Хочешь, возьмем из детдома девочку. Сирот сейчас много.
Погода установилась сухая, ясная. Однажды, вернувшись из очередной поездки по совхозам, Браилов увидел во дворе своего треста незнакомый «студебеккер».
— Откуда это? — спросил он у возившегося с тарой завхоза.
Лицо Фостикова приняло умильное выражение, выдававшиеся, как у сурка, зубы осклабились в улыбке: он всегда становился торжествен, когда говорил о новых вещах — пусть даже не им приобретенных.
— Вы насчет грузовика? Из «Профинтерна» приехали. Где-то Красавин достал.
— Он здесь? — живее обычного спросил Браилов.
— Да не один, — сказал длинноусый, наголо стриженный экспедитор в пальто, перешитом из немецкой шинели. — Такая с ним в машине краля! Молоденькая, крашеная, курит и все хохочет. Говорят: секретарь-машинистка.
— Овчарка! — тяжело, презрительно вставил сторож-инвалид. И пояснил Браилову: — Народ так прозвал бабенок, какие в оккупацию с гитлерами крутили. «Немецкая овчарка». Красавинская-то жена еще не вернулась. Ну он этой… секретарше и комнатку оборудовал. При конторе.
— Кое-кто устраивается, — подтвердил экспедитор. — Вон директора банка жена из Чувашей закидала телеграммками: домой просится. А он все: «Жить негде. Вот отремонтирую квартиру». Сам — с кладовщицей. Тоже в теле и безмужняя.
Кладя конец разговору, Браилов обратился к завхозу:
— Где Красавин? Позовите. У меня для него уголь есть… и вообще потолковать надобно.
— Ушел в Совхозснаб. Передавали, на область нашу пришла разнарядка на «Мак-Кормики». Из Америки. Промежду прочим, Никодим Михалыч, неважные они трактора делают. Только и есть, что один вид, а против наших не годятся. Так вот Красавин хочет и тут всех опередить. Ничего человек, заботливый. — Завхоз вновь улыбнулся, ожидая продолжения интересного разговора, но, видя, что Браилов торопится, сказал деловым тоном: — Там этот судобекер еще раненого привез. Механик из «Днепровского». Снимал в плавнях части танка, немец и подгадал осколком мины. В госпитале перевязку сделали. Я уж тут с ним целый бой из-за этих самых подшипников…