– Подвези, – села я в машину. А когда он завел машину, продолжила, – ты разводишься с женой?
– Нет, – помрачнел он. – Уже видела желтые статьи? У жены премьера фильма. Решили подогреть интерес таким образом. Не могу я пока ей сказать, понимаешь? А после этой их дурацкой идеи с разводом…, – он ударил по рулю, я даже вздрогнула от неожиданности. – Она не чужой мне человек.
– Ты не должен оправдываться. Не передо мной.
– А я хочу перед тобой оправдываться. Я хочу, чтоб ты поняла меня.
– Я понимаю. Сейчас прекрасно понимаю. Не понимаю, как можно было довести до такой ситуации, что приходится оправдываться.
– И я не понимаю, – пожал плечами Дима и молчал всю оставшуюся дорогу.
Мы вошли домой.
– Давай перекусим, а потом сразу за лекции. Мой руки, а я накрою на стол.
– Заказать что-нибудь?
– Дим, издеваешься? У меня все приготовлено – и первое, и второе, и даже компот.
– Серьезно? Ты еще и готовишь? Кулинарные курсы тоже посещала?
– Ты вначале попробуй. Может это отрава.
– Это ты рисовала? – показал он на картину на стене.
– Я. Как видишь – живопись не мое.
– Очень красиво, ты зря. Бисером картину тоже ты?
– Тоже не пошло. Про подушку крестиком не спрашивай – тоже не мое.
– На что ты живешь?
Я усмехнулась:
– Творчеством не зарабатываю, как видишь. Папа оплачивает квартиру и иногда денег дает. Стипендия. Иногда подрабатываю – объявления клею или листовки раздаю, но это редко. Главный мой заработок – это бабки.
– Бабки? – он уже начал есть суп и кажется, ему понравилось.
– Я помогаю бабушке и ее подругам. Еды купить, там окна помыть и по мелочи. А они же не могут не отблагодарить. Деньги я не беру, а вот продукты они суют. У всех же дачи. Так что летом я почти на продукты не трачусь – огурцы, помидоры, морковь, яблоки – отдают все, что выросло. А зимой закрутки, – я открыла шкафчик, забитый банками. – На голодный период.
– И много у тебя бабок?
– Пять, было шесть.
– Жаль.
– Не, ее отдали в дом престарелых. Частный, хороший. Там реально заботятся, даже творческие вечера проводят. Я была у нее пару раз – она даже веселей стала. А дома страшно – стала забывать и про плиту, и про дверь входную.
– Тебе хватает?
– Конечно.
– А папа ежемесячно помогает или так?
– Так. Ежемесячно он квартплату платит. И я ему очень благодарна. А деньги мне брать у него совсем не хочется, если честно. Он дарит на праздники, этого вполне достаточно.
– Как же ты живешь? Стипендия у тебя сколько? Около 5?
– Около. Дим, вот ты сейчас реально хочешь обсудить мои финансы? Я плохо одеваюсь?
– Идеально.
– Ну и отлично. Как тебе еда? Суп, мясо, картошка?
– Идеально.
– О, у тебя что-то со словарным запасом. Все, пора учиться.
Мы так увлеклись переписыванием, что не заметили, как пролетело время. Когда я посмотрела на часы, была уже полночь.
– У тебя глаза закрываются. Давай завтра продолжим? – предложил он.
– Остался один лист. Я его завтра сама допишу. Спасибо за помощь.
– Не за что. Я готов разбирать этот ужасный подчерк хоть каждый день.
– Ну уж нет, – засмеялась я. – Это прощальная встреча с этим преподавателем. Очень надеюсь, что больше мы с ним не встретимся.
Дима ушел. А со мной происходило что-то странное. Бабочки, которые раньше летали в животе, начали жрать меня изнутри. У меня были принципы и они были очень важны для меня – мне не хотелось делать больно неизвестной женщине. Никому не хотелось сделать больно. Но появилось еще неизвестное чувство – мне было обидно, что он не сказал жене. Это еще раз доказывало, что он такой как все – для любовницы у них с женой все плохо, они вместе не спят уже 5 лет, но в тоже время ребенку 3 года и она снова беременна. Конечно, не уйдет он от жены. Он жил с ней 16 лет и ни одна любовница увезти его не смогла, а у меня даже цели такой нет. Мне хотелось видеть его каждую минуту, чувствовать его прикосновения и в тоже время забыть и никогда не вспоминать.
Экзамен я сдала. В день сдачи я непроизвольно ожидала увидеть Димку. Сама себе признаться в этом не могла, но почувствовала жуткое разочарование. Чтобы отвлечься, дома я включила телевизор. И попала сразу на интервью его жены. Прошла премьера фильма, где она исполнила главную роль. Она говорила, что в их семейной жизни все хорошо, и разговоры об их разводе были преждевременны. У них все было идеально и останется так. Слезы текли по щекам, мне хотелось выключить, но пошевелиться я не могла. Я так и стояла с пультом в руках, глотая слезы. Вывел меня из ступора звонок в дверь. Я прошла как была – со слезами и с пультом в руках. За дверью стоял Дима.