Я набрала папин номер и разревелась.
– Оль, я слышал. Надо туда лететь. Я могу…
– Спасибо. Мне нужна будет помощь.
– Оль, я могу и один…
– Нет конечно. Там ничего не понятно. Надо разобраться.
– Оль, что не понятного? Мне жаль, но…
– Папа, там ничего не понятно, – упрямо повторила я. – Встречаемся в аэропорту. Скинь документы, надо билет купить.
Главный вопрос, который терзал меня все время – почему Питер? Как он мог оказаться в Питере? Что он там делал? Почему обманул? А вдруг это все-таки не он. Вдруг он отдал машину кому-нибудь. Это же всего лишь машина… Может было что-то важное и он ее отдал. Такое же может быть. Это же вполне реально. Мы еще вместе посмеемся над этой ситуацией. Вместе. Но в самолете я сдерживать слезы не могла, они текли и текли. Я читала про себя молитвы. Мои соседи на меня косились, видимо боялись, что я знаю что-то про самолет, чего не знают они. Но мне было все равно. Папа сидел далеко от меня, мест рядом не оказалось. Но это было даже хорошо, мне хотелось побыть одной, подумать, послать запрос во вселенную, чтобы все было хорошо.
А вот в Питере я была очень рада, что папа рядом. Я почувствовала себя растерянным ребенком – не знала куда идти и что делать. Папа сделал несколько звонков и мы поехали в отделение полиции.
Полицейский сказал нам тоже, что мы уже слышали по новостям. Труп (меня передернуло от этого слова) сильно обгорел, опознать не получится. Нужно делать анализ ДНК, но у меня с собой ничего Диминого не было.
– Что нам теперь делать? – спросил папа.
– Если бы можно было сделать анализ ДНК был бы стопроцентный результат, а пока мы больше ничего сделать не можем.
– Но ведь он ехал в Новгород, как он оказался здесь? – спросила я и пожалела:
– Девушка, мужчины не всегда говорят правду. Ну хотел он от вас скрыть что-то, такое бывает. В этом нет ничего странного.
– Любовница? Вы намекаете на измену?
– Я не намекаю, но не исключаю.
– Можно же по камерам отследить его путь? – проигнорировала я эти слова.
– В какой Новгород он ехал?
Я впала в ступор. Даже не подумала, что Новгород не один. Не помню, чтобы он уточнял. Новгород и все.
– Я… Я не знаю, – заикаясь ответила я.
Полицейский фыркнул:
– Что и требовалось доказать. Девушка, я сожалею, но вам придется смириться.
– Можно отследить по камерам из Москвы. Разве нет?
– Нет. Я вам сочувствую, но прошу вас покинуть мой кабинет. Если будет что-то по делу, приходите. Вот мой номер, – протянул он мне визитку. – Прощайте. Когда можно будет забрать тело вам позвонят.
– Нет, не надо тело. Я привезу что-нибудь для ДНК. Дайте мне сутки.
Мы вышли и я потеряла сознание. Очнулась я в больнице. Папа сидел рядом. Еще рядом была медсестра.
– Ничего страшного, просто переутомление, – сказала она. – Скоро будут готовы анализы и мы вас отпустим.
– Я не могу ждать. Мне нужно в Москву.
– Оля, прекрати. Тебе нужно отдохнуть. Жди анализы, я сам смотаюсь туда и обратно.
– Я должна сама.
– Никому ты ничего не должна. Ты мой ребенок, это я должен о тебе заботиться. И не смей унывать, пока мы не получим сто процентный ответ – Дима жив. Я вначале сам не верил, но сейчас верю. Не мог он тебя обмануть.
– Конечно, мог, – подняла я на него полные слез глаза. – Ты же смог. А вдруг он и правда был у любовницы? Я это не переживу.
Папа молча встал, взял ключи из сумки и вышел. А мне вкололи успокоительное и я уснула.
Разбудили меня через пару часов:
– Пришли анализы – очень низкий гемоглобин. Придется немного полежать.
– Я не могу лежать, мне надо мужа искать.
– Ваш папа еще не вернулся, а значит у нас есть время. Я вам сейчас поставлю капельницу, а дальше видно будет.
– Спасибо.
У меня зазвонил телефон, я еле до него дотянулась.
– Оль, прими мои соболезнования, – голос у Олега был грустный, он и правда переживал.
– В смысле?
– Все уже знают, что с Димой случилось. Мы тут денежку собрали на похороны.
– По… Похороны? – я стала заикаться. – Он не умер… еще не доказано… это не он…
– Ты лучше меня знаешь, что эту машину он не давал никому.
– А может давал? Олег, это не он… не он!
– Держись, Оль. Может мне приехать? Ты где?
– Не надо.