— А теперь, моя сладкая мокрая Зайка, последний аргумент.
И я жду, что меня наконец наградят морковкой, но сволочной волк убирает свои сволочные пальцы от моей распаленной киски. Сволочь!
Я не сразу понимаю, что происходит.
Меня еще раз крепко целуют, сжимают в руках мою грудь, и, нагло глядя в расширившиеся глаза, снимают со стола и поправляют на мне платье.
— Запомни этот урок, Ириша.
— И что я должна была вынести из него? — злобно шиплю. Пока я узнала только, насколько может быть зла неудовлетворенная женщина.
— Волки делают всякие вещи с зайками, и зайкам от этого хорошо. Если зайки подчиняются волкам, те довольны и опять делают с зайками всякие вещи. Улавливаешь?
— Пока волки сачкуют, — огрызаюсь я.
— Ты такая милая, когда злишься, — умиляется Илья. Гррр. — У нас первое свидание началось два часа назад. Ты уверена, что хочешь, чтобы я разложил тебя на столе директора галереи?
Честно говоря, пять минут назад мне было абсолютно все равно, и эта мысль отчетливо читается у меня на лице. Это явно веселит Илью.
— Пойдем, Ириш, — он снова берет меня за руку. — Нас снова ждет романтическое свидание.
Романтическое? А можно уже перейти к развратному свиданию?
Мало ли чего я там девчонкам говорила про «не такая». Я нормальная. У меня сейчас тело, словно наполнено лавой.
И вот умом понимаю, что он прав, здесь совсем неподходящее место, но Илья так меня завел, что я продолжаю дуться.
Дуюсь на оставшемся пути в гардероб и до машины, дуюсь, когда мы в нее садимся.
— Если тебе так будет легче, то мне тоже нелегко, — говорит этот бесчувственный, бессердечный тип.
— Не верю.
Илья берет мою руку и кладет к себе на ширинку.
А может, и неплохо, что он смог сдержаться.
Сглатываю и продолжаю храбро ощупывать.
Я никогда не была особенно вместительной, а этому волку зайка только на шапку.
Прекращая беспредел, Илья останавливает мои исследования, накрывая мою руку своей и прижимая к стояку.
— Ир, мы едем в ресторан.
— Ага, — никак не отойду от потрясения. Все еще не веря своим ощущениям, еще раз шевелю пальцами.
— Ира, я-то могу долго без еды обходиться. На пару дней меня хватит.
Икаю и отдергиваю руку. Без дозаправки я такое не сдюжу. Как-то тетя сказала, что на одной морковке чуть ноги не протянула. Эта фраза наполняется для меня новым смыслом.
— Пожалей волка, Зайка.
Чего волка-то?
Бедная Ира…
Глава десятая
Мы приезжаем к ресторанчику, в котором я ещё не была.
Собственно, я давно нигде не была, но это место выглядит действительно крайне романтично. Думаю, оно очень популярно у парочек на день Святого Валентина и всякие круглые даты. В старом центре вообще удивительно приятные заведения, но это словно создано для милых встреч.
Правда, подъезд к нему перекрыт, и нам приходится делать небольшой крюк пешком. Илья хмурится и ворчит, что нельзя рисковать хвостиком, на который у него такие многообещающие планы. А я довольна. На улице не так уже и холодно. Эта пятиминутная прогулка доставляет мне удовольствие. Как раз то что нужно, чтобы немного остыть после острых переживаний и согнать горячечный румянец с лица.
В целом, с момента отъезда из галереи Илья снова возвращается к сдержанному поведению: романтика, комплименты, беседы на отвлечённые темы… Будто это не он пятнадцать минут назад вытворял совершенно непристойные вещи. А морковка… Она остаётся за скобками.
И, помня о ней, теперь я уже не могу полностью расслабиться.
Опасный волчара. Матерый.
Соскочить с морковки не удастся.
Даже если я попробую, Волк просто применит запрещённый приём: еще парочка таких властных поцелуев, и я безропотно поглочу… э… морковку. А уж молча или со стонами будет зависеть от его решения. «Я так решил». От этих слов тяжелеет внизу живота.
Илья же практически открытым текстом объявил о своих намерениях, еще тогда, когда я предложила ему кофе. Но в тот момент я ошибочно предполагала, что это лишь гипотетически возможное развитие событий. При удачном стечении обстоятельств.
А сейчас, когда я вижу, что Волк, нет-нет, да и застревает глазами на покрасневшей от его щетины шее, на нацелованных губах, понимаю, что была удивительно наивна. Течение обстоятельств обеспечивает сам Волк. И «обстоятельства» послушно текут.
Это своего рода особая прелюдия. Изысканное соблазнение.
Всё чинно, благородно, двое ужинают в ресторане, даже не касаясь друг друга коленями под столом, но оба отлично представляют себе, к чему все идет. И у картинок в воображении возрастной ценз уже восемнадцать плюс.