Чтобы отвлечь себя, мужчина рассеянно спросил:
— Как тебя зовут?
— Угадай, — с ехидной улыбкой ответила соседка.
— Минди. Бэмби. Барби. Джинкс. Мерседес. Саша.
Чейз сдерживал усмешку, называя имена экзотических танцовщиц, которых знал. Не близко, только благодаря своей работе. Они подали коллективный иск против стрипклуба, в котором работали, ссылаясь на антисанитарные условия труда и сексуальные домогательства. Это то, что получаешь, когда бар обслуживает волков мужского пола и не имеет в распоряжении достаточного количества вышибал. Чейз старался не заниматься юридическими спорами такого сорта, но танцовщицы требовали, чтобы вел дело именно он, потому что, видимо, все другие адвокаты пытались склонить их к другим услугам — сексуального характера. Чейз ограничился лишь наличными.
Зайка надулась.
— Жаль, мое имя не настолько крутое. Моя мама назвала меня Миранда. Как скучно, правда?
Серьезное имя для непредсказуемой зайки. Поди разберись.
— Мило.
— Мило — это синоним слова «скучно». Смотри, наша еда подоспела.
Наша? Чейз видел только свой заказ, но это не помешало Миранде подтянуть одну из тарелок супа в свою сторону.
Мужчине потребовалось приложить много усилий, чтобы не зарычать и не отшвырнуть руку соседки подальше от его еды. Он не любил делиться. Однако, наблюдая, как она складывает свои губки и сосет суп — с поистине членоукрепляющим всасыванием — он позволил себе закрыть глаза на остальное. Чейз всегда мог взять еще медовых булочек по пути на работу.
— Ммм, вкусненький супчик, — воскликнула зайка, причмокивая губами. — Теперь мне нужно попробовать что-нибудь из этих суши. Сырая рыба, да? Мне плохо не станет после этого? — спросила соседка, держа палочками кусочек лосося, неуверенность отразилась на ее лице.
— Они бы не продавали, если бы это нельзя было есть. Окуни в соус, а затем положи в рот.
Чейз показал пример, острый вкус заставил его заурчать от удовольствия.
— Ладно, сосед. Здесь нет ничего сложного. — Макнув в соус свой кусочек рыбы, зайка колебалась мгновение, прежде чем положить пищу в рот. Соседка попыталась улыбнуться, когда пожевала и пожевала, и пожевала еще немного, но вскоре ее взгляд стал мученическим. Чейз усмехнулся, протянув ей салфетку.
— Плюй, — сказал он.
Зайка схватила салфетку из его руки и неделикатно выплюнула содержимое рта в подставленную ткань.
— Фу-у.
— Как тебе могло не понравиться? Серьезно, как? Лосось сродни амброзии.
— Оно холодное, склизкое и мерзкое.
Медведь покачал головой.
— А чего ты ожидала? Это сырая рыба.
Зайка показала ему язык. Ох, что он мог бы сделать с этим язычком.
Мужчина обратил внимание на свою тарелку.
— Ну, вот и не ешь. Мне больше достанется.
Чейз зарылся в тарелку, в то время как соседка издавала рвотные звуки, которые он с легкостью проигнорировал.
— Я думаю, ты должен мне десерт за это.
Брови медведя приподнялись в недоумении, он попытался понять ее логику. Безуспешно.
Сглотнув, Чейз попытался удержаться от того, чтобы задать вопрос, но его природное медвежье любопытство требовало ответа.
— Как это я должен тебе десерт? Ты сама хотела попробовать суши.
— Ты должен был предупредить меня, что мне не понравится.
Он перестал есть и уставился на нее. Она свихнулась.
— Я встретил тебя только сегодня утром. Откуда мне знать, что тебе нравится?
Зайка прикусила нижнюю губу и надулась. Лично он мог придумать кое-что получше, что можно сделать с этими губками, но Чейз удержал свое мнение при себе.
— Думаю, ты прав. Я имею в виду, почему ты должен волноваться о том, что я новичок в этом районе и не знаю, где найти самые вкусные десерты?
Ладно, грубый и раздраженный медведь не допустит этого. Чейзу пришло в голову, что он мог бы поспорить с ней, потому что это было бы на самом деле довольно интересно, но остается просто смириться с неизбежным и купить ей десерт. Ведь и ему нужно что-то сладкое, чтобы успокоить себя после такого фиаско.
— Хорошо. Но позволь мне закончить мой обед.
— Отлично, — соседка просияла, вся такая белая и пушистая.
По-видимому, ее нелюбовь к рыбе не распространялась на другую его еду. Миранда подтянула одну из его мисок с рисом, пока он с преувеличенными стонами восхищения опустошал тарелку с суши. Ее случайные хмурые и неодобрительные взгляды заставили Чейза хихикать про себя. Казалось, его угрюмая манера поведения, наконец, дошла до зайки. Он не мог с собой ничего поделать. Жизнерадостность просто не в его характере, на этот факт сетовала его мать, его же высмеивал брат.